Анжела Кристова - Родная кровь

застонала. Рывок, и удалось перевалить его через порог.

И как силы нашлись! Втащила в холодные сени и захлопнула дверь во двор. Стало вдруг тихо.

– Я убила волка! – сказала сама себе и повторила, – убила… – посмотрела на себя. Ничего не видно, непроглядная темень в доме! А я стою, прислонившись спиной к холодной стене. Подняла к глазам руку, правую. Липкая… Кровь! Для уверенности еще и лизнула – соленая.

Разжала скрюченные слипшиеся пальцы. Чем же я отмахивалась? Где-то тут, под ногами, должна быть эта железка. Повела ногой, ага! Вот она. Железка звякнула, отлетев к стене. Шатаясь и спотыкаясь, я открыла дверь в комнату и подошла к печке.

– Нужно печь растопить. Ой! Ну, где же огненный камень?! Куда я его вчера сунула? – Руки не слушались. Я ворчала себе под нос и копалась в темноте, натыкаясь на горшки и деревяшки. Все не то! Наконец мне попался огненный камень. Секунда-другая, чиркнула камнем по кладке печи, и блеснул огонек. Сунула руку с горящим камнем в жерло печи, где лежала кучка хвороста. Потянуло дымком. Замерцал огонек.

Я совершенно без сил присела на пол рядом с печкой. Огонь загудел, пожирая приготовленный для розжига хворост. Тяга у нашей печи была отменная – еще бы: половина кладки печи рассыпалась задолго до нашего вселения в этот дом. Тянуло из множества щелей. Через эти щели и уходило почти все тепло.

Огонь разгорелся, появился слабый свет, и я, наконец, смогла рассмотреть, что же втащила в дом. Тело так и лежало там, куда я его отволокла, – на полу рядом с дверью. Много меха с длинным ворсом, много кожаных ремней и металлических заклепок на меховом тулупе. Голова – темная, лохматая. Что еще? Пахнет странно…

Похож на свена: такой же большой и тяжелый. А еще –мертвый. И чего я так надрывалась, спасая его? Вот безумная! Идиотка!

От невеселых мыслей накатила слабость. Из сидячего положения я перетекла в лежачее, в изнеможении повалилась на мерзлый пол. Полежала с минуту и вспомнила про железку. А еще в голову пришла мысль, что, раз уж я втащила в дом мертвое тело, то неплохо было бы теперь его раздеть и натянуть на себя его одежду, чтобы согреться.

И я поползла к трупу. Руки болят. Ох! Поднесла к самым глазам свои руки. Слабый свет от печи помог разглядеть не только ужасную рваную рану от зубов волка на одной кисти, но и несколько красных, кровоточащих, тонких пореза на пальцах и по всей ладони на другой руке. Я в темноте хваталась за лезвие меча, пока отбивалась от волков… Меча! Острого, даже не знаю, как что именно. Сравнить было попросту не с чем.

Внезапно, с ужасом для себя, поняла, что мои руки безнадежно поранены, и я… Искалечена? Искалечена!!! Как такими руками можно работать?! Я этого совершенно не представляла. Сразу ощутила, как дергает раны, как течет по пальцам и не думающая останавливаться горячая кровь.

Я обернулась на мертвое тело и наткнулась на мрачный взгляд.

Светало. Еще совсем немного и станет все видно во дворе. Домочадцы уже проснулись и в мрачном молчании ходили по комнате и сеням. Дед Орис кряхтел, сопел и кашлял. Печь сожрала третью порцию дров, но по-прежнему было холодно. Очень холодно.

Я сидела, прижавшись спиной к кладке печи, и не открывала глаз. Руки, туго перемотанные моей нижней юбкой, нестерпимо дергало. Голова болела.

Неизвестный подполз к печке и уже сидел, привалившись к ней спиной. Молчал. Дышал. Не мертвый. А значит снять и забрать себе его одежду не выйдет. Забрать острый меч и сапоги тоже не выйдет, как не выйдет продать все эти ценные вещи. Не выйдет выручить за барахло денег на еду и лекаря, который мог бы залечить мои порезы и раны.

Дед Орис уже сбегал на двор и освежевал туши волков. Огромные. Каждый ростом с четырнадцатилетнего подростка. В этих местах волки были особенно крупными и сильными. А еще они были тощими и облезлыми. Дед рассказал. Рост, да и все. А, еще много костей и вонючая шерсть. Я остро чувствовала запах мокрой шерсти в доме, хотя дед не вносил в дом шкуры. Волчьей шерстью пахло именно от меня. А у меня не было сил даже подняться с пола. Так и сидела, привалившись к печке. Чуть подальше сидел этот, не умерший.

Ближе к утру метель совсем утихла и все кругом прояснилось. Сразу ударил мороз. Я вдруг вспоминала, что же произошло этой ночью. В первый раз в своей жизни я встретила волка. Не в сказке, а живьем. Какой ужас! Меня колотила нервная дрожь, и, более того, я не могла говорить. Открывала рот как рыба, силилась --">