Григорий Константинович Шаргородский - Станционный смотритель. Книги 1-2. Компиляция

Григорий Шаргородский Станционный смотритель Сборник

Незнамо куда

Пролог

Ненависть считают низменным чувством — уделом слабых и озлобленных. Сильные мира сего нечто подобное называют праведным гневом, но это всего лишь лицемерие. Ненависть нельзя разделить на праведную и низменную. Когда огонь злобы вырывается из-под контроля, разразившийся пожар выжигает все — и разум, и душу. Тут уж не до нравственных нюансов. Этот огонь обращает в пепел нерешительность и трусость, на короткий миг избавляет человека от гнилостной и липкой слабости. В моменты своего высшего пика ненависть становится сильнее любви и жарче страсти. И нет более сладкого и более извращенного чувства, чем катарсис от свершившейся мести. Виктор Громов, которого вот уже пять лет никто не называл иначе, как Витька Глист, со всхлипом втянул в себя воздух, пропитанный упоительным ароматом пролившейся крови. С похожим всхлипом разделочный нож в десятый раз покинул грудь повара, выпуская из раны кровавые пузыри. Но это было не проявлением дыхания, а просто выходом остатков воздуха из пробитого легкого уже мертвого человека.

Встав со все еще теплого трупа повара, на фоне которого парень выглядел как моська рядом со слоном, Витька с хрустом распрямил спину и уронил нож на пол. Затем опять взялся за оставленный на кухонном столе автомат. Именно с его помощью он застрелил трех опытных охранников и даже всесильного мага, которого раньше боялся до икоты.

Ну и где теперь этот страх? Все, нет его — выгорел, превратившись в угли ярости.

Где-то должен прятаться еще механик, но с ним как раз проблем не предвидится. Старый Митрич хоть и не особо злобствовал, гоняя запуганного парня, но все же относился к нему с презрением, за что сейчас и заплатит.

Как же они все достали!

Перебираясь в другой мир, Громов даже не думал, что скатится на самое дно. Ведь раньше все было по-другому: шикарная жизнь в столице горячо любимой родины, рауты и автопати с девочками и наркотой. А еще будоражащие кровь гонки по улицам ночной Москвы.

Увы, после одного из таких заездов, закончившегося свалкой с «феррари» другого гонщика, сладкая жизнь закончилась. Соперник по гонкам был сыном прокурора, и отец Виктора не смог замять дело, поэтому отправил сыночка в другой мир, снабдив десятком миллионов вечнозеленых бумажек. Увы, отцовского таланта считать деньги у переселенца не было, так что миллионы быстро закончились. Помыкавшись на Подоле, он все же подписал вассальный контракт со станционным смотрителем, решив, что в качестве внешника сможет показать себя во всей красе, так же как герои книг про попаданцев.

Внешники, работавшие за пределами защитного периметра Сторожевых башен города, считались эдакой элитой, местными ковбоями или рейнджерами. Они были овеяны героической славой. Вот на подобные россказни он и повелся.

Сразу по прибытии на почтовую станцию Виктор понял, что никакого геройства не предвидится. Как выразился его новый сюзерен маг-пустышка Скворцов, даже в среде геройских внешников кто-то должен мыть полы, чистить картошку и драить туалеты.

По неписаному закону без оружия не ходит ни один внешник, и все же личный автомат чернорабочего постоянно находился в оружейке — не доверяли матерые бойцы странному пареньку. Но тот факт, что оружейная комната имела особый статус, не отменял скопления в ней пыли, и мыть пол там время от времени все же приходилось. К тому же охранники ленились сами чистить автоматы после воскресных пострелушек под шашлык и пиво, так что возиться с ветошью и смазкой заставляли Витька́. С их стороны это был опрометчивый поступок.

Выйдя из кухни, Виктор оказался в коридоре, откуда через проем открытой двери перешел в обеденный зал. Помещение было обширным, потому что иногда здесь собиралось до полутора сотен едоков. Так что работы у повара и его почти подневольного помощника хватало с лихвой.

На другом конце помещения виднелись два прохода, ведущие в казармы для путников. За спиной остались помещения для персонала базы. Именно там сейчас остывали тела охранников и мага. Ну а пройдя налево, можно было оказаться у массивной конструкции, чем-то похожей на дверь в бомбоубежище. В принципе, так оно и было.

Снаружи, под темными небесами неродного мира, убийцу встретил свежий воздух без примесей крови и страха.

Он сделал глубокий вдох и поднял --">