Рейчел Хартман - Серафина

находилась именно там, на своем месте.

А потом оно исчезло. Мы прошли через бронзовые ворота собора с рельефным орнаментом, музыка затихала позади. Орма устремился через площадь, не попрощавшись. Его плащ развевался за ним, и мужчина был подобен огромной летучей мыши. Папа передал меня няне, плотнее запахнул плащ и наклонился вперед, преодолевая встречные порывы ветра. Я кричала, звала его, но он не обернулся. Над нами аркой простиралось небо, пустое и очень далекое.

Суеверная фальшивка религия или нет, а послание псалтыря было ясным: «Правду раскрывать нельзя. Но есть подходящая ложь».

И дело не в том, что святая Капити – пусть сохранит меня в своем сердце – была плохой заменой Йиртрудис. На самом деле она была поразительно подходящей. Святая Капити несла в руках собственную голову на блюде, как жареного гуся, и дерзко взирала на меня со страницы псалтыря, словно приглашая бросить ей вызов. Она отождествляла силу разума, отсеченную от грязных помыслов тела.

Я ценила это деление, пока росла и наблюдала за своим телом, но уже в юном возрасте я проявляла наивное сочувствие к святой Капити. Кто полюбит человека без головы? Как она может совершить что-нибудь значимое, если ее руки заняты тарелкой? Были ли люди, которые принимали ее и называли своим другом?

Папа позволил няне склеить страницу святой Йиртрудис с Капити. Бедняжка не могла спокойно жить в нашем доме, пока этого не сделали. Я так и не увидела еретичку. Когда я подносила страницу к свету, то могла разобрать силуэты обеих святых, смешавшихся в одну чудовищную фигуру. Протянутые руки святой Йиртрудис выходили из спины святой Капити, словно пара никчемных крыльев. Голова Йиртрудис тенью высилась на том месте, где должна была находиться голова Капити. Это была двойная святая для моей двойной жизни.

Моя любовь к музыке наконец выманила меня из безопасного пространства отцовского дома, увлекая в город, к королевскому двору. Я ужасно рисковала, но не могла поступить иначе. Тогда я не осознавала, что на блюде перед собой я несу одиночество, а музыка станет сиянием, подсвечивающим сзади мой силуэт.

1

В центре собора стояла модель Небес, именуемая Золотым Домом. Его крыша раскрывалась, словно цветок, там располагалось пространство с человеческий рост, где лежало тело бедного принца Руфуса в золотых и белых одеяниях. Его ступни покоились на благословенном пороге Дома, а голова – в гнезде из позолоченных звезд.

По крайней мере, так должно было быть. Убийца принца Руфуса обезглавил его. Стража обыскала лес и болотистую местность поблизости в напрасных поисках головы принца. Его придется хоронить без нее.

Я стояла на ступенях хорового ансамбля, наблюдая за похоронами. С высокой кафедры епископ молился у Золотого Дома о королевской семье и благородных скорбящих, наполнивших сердце церкви. За деревянным ограждением остальные скорбящие заполняли подобный пещере неф. Когда епископ закончит молитву, я должна буду сыграть «Обращение к святому Юстасу», который уводил души к Небесным Ступеням. Я покачнулась, когда голова закружилась от ужаса, словно меня попросили сыграть на флейте на обдуваемом всеми ветрами утесе.

В действительности меня вообще не просили играть. Меня не было в программе. Я пообещала папе, когда уезжала, что не буду выступать на публике. Я слышала «Обращение…» раз или два, но раньше никогда его не исполняла. Это была даже не моя флейта.

Но первый солист сел на свой инструмент и испортил его, заменяющий слишком много выпил за упокой души принца Руфуса и теперь страдал от своего поступка во дворе монастыря. Второй замены не было. А похороны будут испорчены без «Обращения…». Я отвечала за музыку, так что с этим пришлось разбираться мне.

Молитва епископа затихала, он описал великий Небесный Дом, обитель всех святых, где все мы однажды будем жить в вечном счастье. Он не перечислял исключений, ему и не нужно было. Мой взгляд против воли обратился к послу драконов и контингенту большей части его представительства, сидевшим позади аристократов, но перед обычным сбродом, – драконам. Они были в своих саарантраи – человеческих обличиях, – но их легко можно было узнать даже с такого расстояния по серебряным колокольчикам на плечах, пустым сиденьям вокруг и нежеланию --">