Александр Накул - Небо нас ненавидит

сражаться и умирать наравне с мужчинами. Низкие и тонкорукие — а таких всегда большинство — были готовы утешать перевязывать раны.

Слишком много незнакомых лиц, чтобы их различать. И не верилось, что в королевстве нашлось столько людей, достаточно обиженных и достаточно безрассудных.

Наверное, здесь, под тяжёлыми древними сводами, собрались все повстанцы, кто был из умеренных. Самые ярые затаились в другом месте — вокруг Старой Площади и лабиринтам Болотного городка. Главный штаб скрывался там же, в каком-то невинном на вид домике с двумя яблонями и огородиком.

Ещё говорили, что дворяне из Уккара тоже идут на помощь. Где-то возле города был барон Томирский с отрядом верных людей. Сам Квендульф не очень в это верил, но иногда задумывался — почему нет? В такую ночь любая помощь пригодится.

Квендульф сидел на верхнем этаже, вместе с другом Лейдольфом, пастырем Регинмодом и прочей компанией. Ночь была невероятно тихая. Было слышно, как рядом, за рекой стрекочут сверчки в чёрной траве дворцового парка.

Пастырь сидел тут же, у окна, в кресле. Он не отрываясь смотрел на тяжёлые песочные часы. Кажется, часы были храмовые, они нужны для некоторых ритуалов. Но что это за ритуалы, Квендульф не интересовался. А сейчас часы отсчитывали последние мгновения перед атакой. Когда жёлто-алый, словно подкрашенный кровью песок закончится — мятежники выступают. И в тот же момент закончится песок в других часах, что стоят в главном штабе, и ополченцы из радикалов двинутся через соборную площадь

Юноша пытался представить себе столицу, великий город Меларн, что дал название всему королевству. Незнакомая столица казалась ему огромным котлом, где смешалось древнее, прежнее и новое, — словно вода, мясо и овощи в клокочущей похлёбке.

Красный Дворец располагался буквально в сотне шагов отсюда. Окно комнаты выходило как раз на северо-восток, и Квендульф даже не поднимаясь мог разглядеть, как этот багровый куб, похожий на исполинскую игральную кость, поднимается между деревьями. Где-то там, в кирпичных недрах, укрылся Ламбкар, король-узурпатор.

А если Красный Дворец снести — что и будет сделано, когда мятежники одержат победу — то даже отсюда увидишь приземистую башню старого Поющего Замка. Когда-то он принадлежал баронам Лезенгранам, что соперничали с Койванами, горожанами и друг другом по любому, самому смешному поводу. Теперь, конечно, всё поменялось. Последний из Лезегранов, уже совсем седой, служит при конюшне в северных городах.

Во времена Старой Империи в реквизированном Поющем Замке пытались разместить резиденцию вице-короля. Замок оказался слишком хорошо обустроенным для обороны — а поэтому тесным и неуютным. Поэтому наместник переехал в Красный Дворец, — а Поющий Замок стал тюрьмой для тех, кому это не понравилось.

Там, в новом городском центре — канцелярии, арсенал, гвардейские казармы, мастерские, обсерватория придворных астрологов и лаборатории магов. Всё, что нужно, чтобы управлять королевством. Там же — длинные сараи порта. Между портом, канцеляриями и ипподромом, что похож на круглую миску — огромный купол храма Прежних Богов, сложенного из тяжёлых каменных блоков. Странное соединение героической, варварской древности с нынешней респектабельностью огромного города.

Была в городе и священная рощица — южнее, у ипподрома, где река делает кульбит, крутые берега изрыты норами чаек и всегда немного смердит навозом. Квендульф побывал там — без оружия, разумеется. Он приволок барана и попросил у ведуна принять его целиком, чтобы напоить богов настоящей кровью и они исполнили то, о чём он просит. Квендульф, конечно, не сказал, с чем именно он просит помочь. Богам и так ясно, зачем он приехал в столицу. И посторонним это знать не положено.

Ведун был правильный, старый, напрочь заросший бородой, как пень мхом. Ему могло быть и восемьдесят, и сорок, и сто, и тысяча лет.

Старик, конечно, догадался, что готовят эти молодые ребята. И в тот момент, когда алая кровь животного хлынула из-под серпа, его морщинистые губы едва заметно улыбнулись…

Рядом, на молодой Королевской Площади, небольшой храм Новых Богов впился в небо двумя тонкими алыми шпилями.

Квендульф не возражал против того, чтобы люди поклонялись разным богам. А городской собор был даже ему по душе. Но почему-то юноше всё равно очень хотелось, чтобы по ходу мятежа этот красный храм загорелся.

Собор — ладно, --">