Глау Рунг - Сон. Дракон и Гхорн (СИ)

Сон. Дракон и Гхорн

Пролог

Кома, длиною в три дня. Тонкая линия, барьер, отгородивший меня от прошлой жизни. Там у меня было всё, здесь лишь своеобразная ценность в качестве подопытной крысы. Я человек, известный всему миру, но отдал бы всё за пару минут сна…

Пролог

Тьма, свет – всё смешалось в идеальную палитру, а потом в серое месиво. Странный голос, пробирающий до костей, чёрные крылья, окутывающие меня, словно зимний плащ. А потом они же, осенними листьями падающие вниз. Девушка, выслушавшая меня, и она же, злобно визжащая в такт окутывающим её лозам. Свет и тьма долго боролись за чью-то жизнь, но вот, от первого остался лишь спешно улетающий комочек, вторая же покрывала меня своим бархатным плащом.

Всё колыхалось в такт стенам. Врачи, капельница, потолок – лишь тёмные точки повсюду оставались непоколебимы. День шел за днём, стены остановили своё движение, а пальцы начали откликаться на мысленные просьбы хоть немного шевельнуться. Попытки есть, попытки ходить. Потом – долгая реабилитация, через месяц контроль над телом вернулся полностью, а через два – память. Затем выписка, возвращение в покрытую толстым слоем пыли холостяцкую берлогу.

Я лежу на кровати. Ммать, в который раз уже? И всегда одно и то же. Веки закрываются, мозг полон готовности наконец отдохнуть – и ничего. Сон не идет. Его не было с той самой злополучной комы. Уже который месяц…

Черт, как же я устал. Тело, постоянно бодрое, вместо отдыха просит еды. Поел – и через час ты вновь полон сил. Вот только моральная усталость никуда не девается. Поначалу с этим помогало справляться общение, потом с головой ушел в работу. Начал с одной смены, потом пахал в две, через месяц настолько отчаялся, что взял ещё и третью. Голову посещало всё меньше мыслей, дела не ладились и работу я потерял.

Наверное, всем знакомы такие дни, когда ничего не хочется делать, всё валится из рук и ты с нетерпением ждешь вечера, чтобы наконец обняться с вечно приветливой кроватью? Я же так живу, пропитавшись ненавистью к себе, докторам, медицине, человечеству – за полное отсутствие решений проблемы. Врачи мекали, бекали, обследовали, совещались – и робко отчитывались в своей беспомощности. Меня даже за рубеж отправляли – обследовать феномен. Однако немецкие и израильские врачи от наших отличались только молчаливостью.

Обо мне написали чертовски много статей и научных работ. Как же, человек, работающий в три смены! Не нуждающийся во сне! В наш офис приходили журналисты и задавали вопросы о жизни, о том, как я себя чувствую, и нравится ли мне новая жизнь. Поначалу отвечал, потом начал посылать. А потом заперся в квартире и стал искать другие пути.

Денег за время работы у меня скопилось изрядно, вот я и начал тратить их на попытки забыться. Запой лишь обеспечил очень, очень долгое похмелье. Мутные товарищи в даркнете обещали, что их снадобья сработают, но те только спонсировали более частые приступы мигрени. Гадалка дежурно сообщила о благополучии и большой семье, а когда я послал шарлатанку в известные места, просто выперла из своей переделанной в цыганский шатёр однушки.

И так, б…ь, везде. Деньги заканчивались, а вместе с ними, похоже, и жизнь. Однако по совету одного мягкосердечного врача с горящими глазами, самовыпилу я предпочел очередную сомнительную авантюру. Срыв. Если играть в игры с полным погружением больше двенадцати часов подряд, с каждой минутой увеличивается шанс застрять в игрушке навсегда. Добрый доктор предложил эту идею от чистого сердца, хотя фраза «гранты и исследования» явно проглядывала за всеми его действиями. Впрочем, мне было плевать, лишь бы идея сработала.

Несколько дней – и я уже развалился в капсуле под напутственные слова этого маньяка от науки. Он что-то говорил про игру, но я не вслушивался, поглощенный своими мыслями. Боюсь представить, сколько моих денег он раздал, чтобы купить сей агрегат, только вот он – динозавр, созданный ещё до того, как люди познакомились с феноменом срыва и установили в капсулах таймеры.

Крышка начала закрываться, а сердце вдруг поглотил животный ужас. Мысль затопила сознание, всеобъемлющее «Я не хочу умирать!» заставило действовать, и вот ноги уже уперлись в почти закрывшуюся крышку просторного агрегата, а руки начали бить всё, до чего можно было дотянуться. Врач пытался до меня докричаться, но в капсуле уже --">