Ned - Белый Карлик

— Кстати, про Тьму. А там, в подвале, мне удалось даже повелевать ей! Ты думаешь, кто надорвал белую печать?

— Ты, что ли? — Яр косился с недоверием.

— А то! Там две ветки с мою руку толщиной выскочили прямо из стены и прикончили двоих Инферналов! — увидев, как округлились глаза Яра, поспешно добавил: — Но я думаю, нам за это ничего не будет.

— Наверное... но ты больше так не делай, пожалуйста. С Тьмой шутки плохи! — на лице призрака появился испуг.

— Ох, ладно, надо идти домой...

Я нехотя поднялся. Начало смеркаться, и в парке все больше влюблённых парочек. В такой романтичной обстановке не до разговоров о предательстве, коварстве и хищной тьме. Я медленно зашагал в сторону метро.

— Проклятие ещё с тобой? — Яр неизменно рядом, на его лице хитрая улыбка, всё, как обычно.

— Конечно! Уголёк! — я демонстративно вытянул ладонь и по внутреннему велению заставил кляксу показаться.

— Ох, ты ж! — Яр наигранно изумился. — Ты что, начал её дрессировать?

— А что делать? Не могу её выбросить. Она мне жизнь спасла!

— Да, это дорогого стоит во все времена! И что теперь планируешь с ней делать?

— Ума не приложу пока, но думаю, как назвать, может, Черныш?

— Ты думай лучше, как новый дом ей найти, оставлять у себя опасно! Ты же с людьми работаешь.

— Ну да...

Мы шли по освещенной тропинке, не оборачиваясь, и все чаще смеялись. Одинокий фонарь, что так и не удалось починить после нашего вандализма, медленно зажегся тусклым молочным свечением. Оно ещё не способно было разогнать ночную темноту в полной мере, но вспыхнувшему огоньку нужно дать время, чтобы из него разгорелось яркое пламя. Я думаю, если не трогать пару лет, фонарь, как и прежде, станет освещать округу, даря надежду тому, кто увидит этот свет. А нам с Яром суждено навсегда покинуть парк и больше сюда не возвращаться. Но это не конец, и наша история продолжается...

Десять лет назад.

— Иди давай, не оглядывайся! — болезненный толчок в спину. Я с трудом понимал, где нахожусь, и что происходит. Пришёл в себя перед самой остановкой, руки связаны, на лице липкие кровоподтёки. А я, как в сказке — в красивом зимнем лесу, иней на ветках сверкал в свете фар. Жаль, что Новый год прошёл, да и брести по сугробам не слишком удобно. Впереди обозначилось освещенное место, несколько человек рассредоточилось по краям большой ямы.

— Ребят, вы новогодние гномы, что ли? — вяло улыбнулся. До последнего верил, что произошла ошибка. — Я, конечно, плохо вёл себя в том году, но не настолько же.

Меня грубо подтащили к краю, молча отвесили подзатыльник. Я опустил взгляд и обомлел. Димон на дне ямы, лежит на боку в крови, заметаемый снегом. Бледное, почти мертвенное лицо. Сначала мне так и показалось: они убьют нас по отдельности, а похоронят вместе. Но почувствовав на себе взгляд, Хворостов дёрнулся, изловчился поднять голову. Он ещё жив, я невольно улыбнулся.

— Ты считаешь, всё это смешным, щенок? — чей-то сиплый бас сбоку и резкий удар по ногам. Я упал на колени, вскрикнул, но тут же затих. К затылку приставили холодную пистолетную сталь. Внутри меня что-то сломалось, мочевой пузырь задрожал и ослаб, по ноге потекла тёплая струйка. Не могу сказать, о чём именно я думал в том маленьком шаге от смерти. Винил ли кого-то или вспоминал самое хорошее из жизни. Я подумал: интересно, каково это — не быть... Они не выстрелили, пистолет отвели в сторону, и кто-то на отдалении произнёс:

— В яму его.

Меня скинули на дно ударом в спину. Тяжелый ботинок приложился между лопаток. Падать с завязанными руками было крайне неудобно, а без пули в голове ещё и больно. Димон тихо взвыл, приняв на себя часть удара. Он плакал как ребёнок, но разве мог человек с мокрыми штанами его в этом упрекнуть? Это сказать легко: умри, как герой, на самом деле страх смерти или инстинкт самосохранения — один из самых сильных инстинктов человека. Уже вблизи я смог разглядеть рану Хвороста. Это огнестрел в правое бедро, Димон зашевелился, сквозь рваные края штанины засочилась кровь. Свежая рана и, судя по мучениям друга, пуля ещё внутри.

— Прости, что сдал, они меня пытали...

Он завыл, уткнувшись в снег. Я не сразу нашёл слова, чтобы успокоить друга, а когда нашел, не успел произнести. Из света фар припаркованной недалеко машины, как ангел в белых одеждах, к нам снизошёл главный режиссер сего представления. Ему чуть больше тридцати, дорогой костюм, белый шарф перекинут через шею с легкой небрежностью. Он --">