Людмила Гетманчук - Мир под крылом дракона

колодцу умываться, приговаривая:

— Слабый какой-то нам рыцарь попался. Психически неустойчивый. Наверное, перегрелся, пока сюда добирался. Надо его охладить.

Умыв сестру, она схватила ведро воды, мутной от муки, подбежала и вылила прямо мне на голову. Вода потоком хлынула в шлем через забрало.

— Тону, спасите! — забулькал я из последних сил и опять отключился.

В себя пришел, когда с меня снимали шлем. Младшая села на живот, а старшая, сидя на земле и упершись ногами мне в плечи, тянула шлем.

— Ух! — Тася упала на спину, шлем вылетел у нее из рук и покатился прямо свинье под бок.

— Тоська! Тащи инструменты, сейчас мы его будем выковыривать из панциря.

Следующие полчаса они дружно, в четыре руки, откручивали проволочки и резали ремешки, освобождая меня от доспехов.

— Фу, а воняет он как!

— Ничего. Сейчас помоем.

— Тася, ты что, домой его возьмешь?

— Ну, не есть же мне его такого грязного! Так и заболеть недолго. Вот помою, накормлю, напою, а там и…. Эй, ты чего задрожал, замерз или испугался?

Я лежал ни жив ни мертв и боялся показать, что очнулся.

Старшая девушка, Тася кажется, уже сняла с меня рубашку и собралась развязывать штаны. Мне стало не по себе, что хрупкая девушка будет таскать на себе такого тяжелого меня, да еще и в голом виде. Пришлось открывать глаза.

— О, очнулся, голубчик. Ну, тогда держи штаны и вперед! Только руками ничего не трогай, сразу в чан лезь.

— Что, варить будете?

— Нет, так съедим! Иди, шутник, мойся, а я тебе пока одежду подберу. Тося, отнеси чистые полотенца в купальню.

Купальней оказалась следующая комната после кухни, где стояла огромная каменная ванная, в нее по трубам поступала теплая вода из бака, под которым горел огонь. Пахло хвоей и ромашкой, на стуле лежало мыло и пара полотенец.

Я отмокал в теплой воде и слушал девчонок, шушукающих под дверью.

— Смотри, Тася, хорошенький какой. Волосы белые, глаза синие. Давай мы его себе оставим. Я его дрессировать буду, выгуливать. А то я у папы уже год прошу какую-нибудь собачку мне купить, а он не покупает. Говорит, что я маленькая и без-от-вет-ственная.

— Тося, во-первых, подглядывать некрасиво. Во-вторых, это не собака, а человек, а в-третьих, подвинься, мне не видно.

— Давай ты попросишь папу его нам оставить. Ты же уже взрослая и очень-очень ответственная, тебе даже меня можно доверить.

— Поживем — увидим. Завтра мама с папой прилетят, и ты сама у них спросишь. Отойди, я ему вещи дам.

Дверь приоткрылась, Тася вошла, стараясь не смотреть в мою сторону, и положила одежду на столик.

— Давай быстрей, мне еще Тосю купать.

Я сполоснул голову и стал вытираться. Одежда, серые штаны и белая рубашка, оказались впору. На столике нашлась расческа, а на стене зеркало.

Не могу сказать, что я трус, но на кухню я шел с опаской.

Странные разговоры у этих девушек, не поймешь, шутят или правду говорят.

И речь у старшей сестры слишком правильная для кухарки, и их родители, что, летать умеют? В общем, было о чем подумать.

— Тебя как зовут?

— Антон.

— Очень приятно! Я — Таисия, можно Тася. А сестра — Анастасия, Тося. Посиди пока тут, кваса попей, а я сестру искупаю, и будем ужинать.

— Мне тоже очень приятно с вами познакомится.

Кухарка смыла с лица муку, сняла платок и превратилась в настоящую красавицу с сияющими зелеными глазами и копной вьющихся каштановых волос до пояса. Я вскочил со стула, как полагается, когда в комнату входит дама.

Правда, стул об этом не знал и свалился. Пока я его поднимал, Тося уселась напротив, Тася начала накрывать на стол. Я стоял и любовался девушкой.

— Антон, ты садись, не стой. Правда, Тася настоящая красавица? Я тоже, когда вырасту, буду как она и найду себе самого настоящего принца. Принесу его домой, и он будет с нами жить. Если папа разрешит.

— Уже нашла.

— Кого?

— Меня.

— А ты что, принц?

— Да.

— Настоящий?

— Ага, только очень голодный.

— Нет, ты мне не подходишь, староват.

Мы с Тасей переглянулись и рассмеялись.

— Прошу к столу, Ваше голодное королевское Высочество, — сквозь смех проговорила девушка, — кушать подано.

Пока мы ужинали, на улице совсем стемнело. Ребенок уснул прямо за столом, так и не выпустив из руки стакан с недопитым молоком.

— Нужно отнести ее наверх, — прошептала Тася.

— Я ее понесу, а ты показывай дорогу, — тихо ответил я.

Мы прошли коридор, столовую со --">