В. Бирюк - Венец

Какой смысл придаётся этому различию?

Не моя проблема: за основу взят средневизантийский чин, в котором миропомазанья нет. Почему? — Чту традиции. Итить меня патриархально.

Великий Князь — чисто светский владыка. Причащаться под двумя видами в алтаре, как делал царь Феодор — неуместно. Залить Боголюбского сакральностью с благодатностью… Азия-с. Не поймут-с. Ни князья, ни иерархи.

Хуже: он сам взбесится. Андрей — человек глубоко верующий, место своё понимает. На фразу:

— Ныне на тебе дух святой почивает, — ответит матерно.

* * *

Европейские варвары, в силу уровня соц. развития, не могли воспользоваться для усиления власти «культом императоров» и прибегли, для придания особой харизмы, к помазанию. В 751 г. майордом Пипин Короткий был возведён на престол папой римским именно мазанием, а не коронацией. Мазали голову крестообразно. Позднее стали мазюкать не только головы, но и лица. Известны помазания руки, спины, груди.

Нынешние греки без этого обходятся, и нам не надь. «Мы — Третий Рим!» Хотя ни мы, ни они про это ещё не знают.

Проще: сохраняю отделение церкви от государства. Исконно-посконное. «Мухи — отдельно, котлеты — отдельно».

* * *

Для кого в коронационном зале должны стоять три золотых стула? — Не мой вопрос: стульев золотых нет. Вообще. Притащили из Западного дворца… чудище неподъемное — здоровенное дубовое кресло.

Большое, резное, чёрное. Мрачно… Застелили тканью типа: «белые аксамиты со златом». Спёрли где-то.

Хорошо бы ещё таких покрывал натащить. Как в воскресенье 4 февраля 1498 г. в соборной церкви Успения в Московском Кремле при венчании Иваном III Великим его Дмитрия-внука. Там даже покрытие пола и обивка стульев были выдержаны в бело-золотых тонах.

Чего нет — того нет. И воспроизвести пурпур с золотом — цветовую гамму венчания Ивана IV Грозного — тоже нечем.

Чисто для знатоков: коронации проводятся по воскресеньям с утра. Часиков с восьми. У меня — среда, Великий Пост и по времени… хорошо, если после обеда начнём. А закончим… блин! К утру следующего дня.

Я не за себя волнуюсь! Я-то — «мышь белая, генномодифицированная». Вчера с утра выспавшаяся. С тех пор почти и не напрягался: всего-то делов — Киев взять. А вот партнёры у меня… люди пожилые, утомляющиеся.

«Всенощная служба» — знаю. Всенощная коронация… никогда не пробовал.

Х-ха! Я никакой пока не пробовал! «Всё когда-то случается в первый раз». Здесь «первый» — на весь мир. Так я ж попандопуло! «Головой в новизны с разбега».

Поймал Искандера, объяснил.

Какое счастье, что я ему Плутарха посылал! — Хоть разговаривать можно. Разослали сеунчеев звать епископов. Чем больше — тем лучше. А кто не придёт — ему же хуже.

Переяславльский и Ростовский — мгновенно, «как штык». В смысле: «как рожно» — штыков тут нет. Уже бегут. А вот Смоленский Михаил гонцу в ответ не мычит, не телится:

— Надобно помолиться.

И бегом к Благочестнику — совета спрашивать.

Ну и фиг с тобой, нам и так хватит.

Снова к Искандеру:

— Мертвяки по двору валяются. Непорядок: тут государь на престол садиться пойдёт, а тут кровища с дермищем по всему двору. Вляпается же.

Смотрит непонимающе. Туповат наследник.

Тормозит: ночь штурма, крутая рубка, первая победа. Да ещё какая! Герои! Витязи! Итить-ять их противопехотно. Но дерьмо-то убирать надо. И ждать мне некогда.

— Вели гридням своим. Да позови обозных. И выкинь посторонних из детинца. Если какая-нибудь гнида недорезанная в самый момент с ножом кинется… Ты ж тут главный.

Он главнокомандующий — пусть и командует. Главно.

Оне-с — думают-с. Ну-ну. А я пока с Антонием Черниговским сценарий прикину.

В храме уже шла приборка: прямо в дверях столкнулся с группой несунов — мертвеца тащат.

— Забрался, вишь ты, на хоры. Да тама кровью и истёк. Нам-то невдомёк, а сверху-то кап-кап. Пошли, глянули…

— Тащите. Там вон, где Бабий торжок, в рядок складывают.

Только вошёл — крик. Какой-то поп у Антония пытается чашку большую отобрать. Поп здоровый, толстый, Владимирский. А Антоний хоть и старенький, а цепкий: уцепился за чашкину ножку и на ней болтается. Но не отдаёт.

— Охрим, убери дурня с храма.

Охрим приблизился. Огляделся. Приложился. Владимирскому по почкам. Тот продышался и с колен в крик:

— Да я…! Самому…! Вас всех… так, и так, и эдак…

Подошли двое моих мечников, посмотрели. Сделали --">