Роман Пастырь - Злоба

двоих. Воображение живо подсовывало картины, где я разрываю их глотки, выдавливаю глаза... Это выглядело настолько жутко, что заставляло бояться.

Проклятые эмоции...

Я прошмыгнул между парней, чуть не споткнувшись о поставленную подножку. Какие же уроды... Но связываться с ними себе дороже. Я ещё не настолько потерял себя, чтобы не понять, что прошел по краю. У того, который толкнул меня, вместо руки протез. Отсюда и сила толчка. Стальные мышцы добавляли ему дури и наверняка провоцировали пустить заемную силу в дело. Да и второй тоже не так прост. У него как минимум один глаз не родной. С помощью него он наверняка меня и проверил. И если я хоть что-то понимаю в местных порядках, то получить доступ к базе данных любой вшивый подросток не может. А значит... Они тут официальные лица. Отец всегда говорил, что от таких надо держаться подальше.

Как добрался до капсулы — одним святым известно. Не иначе как сама удача меня вела, потому что заблудиться в однотипных стальных туннелях проще простого.

Выдохнул я только когда, створка закрылась, я повесил цепочку на неё и сполз на пол. Но здравый смысл быстро заставил подняться и сесть на кровать. Гигиена это не то, чем радовало это место. Кто знает, что за заразу можно подцепить на полу.

Капсулу, где я жил, нормальной комнатой назвать при всём желание не получится. Размерами она в пару шагов в обе стороны. С одной стороны двухъярусная кровать. внизу спал отец, наверху я. Свободного пространства пара квадратных метров. Есть встроенный в стену шкаф со сломанной дверцей. Этот «просторный» коридор вел в собственную душевую. Платную, между прочим. С утра оттуда капало и можно было умыться, но не больше. Хочешь нормально помыться — плати монету. Одна монета — одна минута вялой струи грязноватой технической воды, которая прошла неизвестно сколько обработок.

Год назад я и помыслить не мог, что с радостью бы помылся в таком месте. А сейчас — будь у меня лишняя монета, то залез бы прямо сейчас, чтобы смыть липкий страх и душащую меня злобу.

Не запомнил, сколько просидел, собирая мысли в кучу. Я остался один, на краю мира, в городе-дыре, почти без денег и проплаченным на неделю жильем. За помощью мне обратиться не к кому, зарабатывать я не умею и как быть дальше особо не представляю. Отец твердил, что нужно найти работу, желательно устроиться учеником на какое-то предприятие, но...

Когда мы сюда шли, нас обоих поддерживала надежда, что здесь будет лучше. Что здесь скрывается шанс на новую, нормальную жизнь. А лично я надеялся, что отец проживет достаточно, чтобы я встал на ноги и смог тут освоиться. Но он умер, оставил меня одного, без средств к существованию.

Что меня бесило. Будь проклята эта злоба! Ненавижу её!

Успокаивало лишь, что это не совсем мои эмоции. Отца я любил. И где-то даже умом понимал, как много он для меня сделал. Целый год держался, чтобы увести нас от опасности. А ещё мне жаль своего старика. Грустно и больно от того, что он ушел из моей жизни.

Так я и провел остаток дня, оплакивая отца. Эмоции постепенно улеглись и даже кое-что оставили после себя. Взгляд привычно скользнул на вечно маячующу перед глазами строчку.

Ненавистная шкала сдвинулась на один процент:

«Готовность к инициации 6%»

Целый год ушел на эти шесть процентов. Чтобы мама не задумывала со своими опытами, она излишни намудрила.

Глава 2. Планы на выживание

За те дни, что провел в этой дыре, я так и не привык просыпаться. Потому что побудка означала, что где-то в метре от моей койки, за металлической перегородкой, по трубам смывают всё то, что люди из центральной части нагадили с утра. Рев проносился настолько мощный, что хочешь не хочешь, а встать придется. Причем именно утром поток был почему-то наиболее сильным и пугающим, быстро приводя в чувство.

Проснулся я разбитым, без единой мысли, как быть дальше. Наверное, живи я в обычном мире, то грустил бы пару недель и убивался в трауре... Но кто же мне предоставит такую роскошь?

Чтобы встать, пришлось найти в себе остатки воли и заставить непослушное тело двигаться. Ощущаю себя древним стариком, который завис на краю пропасти и вот-вот навернется вниз. Как назвать моё состояние? Пучины отчаяния?

Чтобы выбраться из благословенного Эдема, гори он огнем со своими новыми хозяевами, и уйти от погони, нам с отцом изрядную часть пути пришлось идти по поверхности. Опасной, кишащей мутантами, чудовищами, --">