Виталий Забирко - У нулевого меридиана

Гондваны?

По геохронологической теории так оно и должно было быть, но многое в современной науке высосано из пальца.

— Во времена Пангеи суша была единым материком, земля плоской и покоилась она на ките, — назидательно изрёк я.

Глаза российского реэмигранта округлились от изумления.

— Э-э… Шутка такая, да? А разве земля покоилась не на трёх китах?

— Три кита, три слона, черепаха — более поздние версии, далёкие от действительности, — без тени улыбки возразил я. — На самом деле кит один.

Кто он такой, чтобы я с ним шутки шутил? Размечтался!

Иванофф окончательно смешался.

— Э-э… Я ихтиолог, — решил сменить он тему.

Я заглянул ему в глаза и не поверил.

— Э-э… Рыбак, — уточнил он, прочитав недоверие на моём лице.

Я заломил бровь.

Иванофф достал из нагрудного кармана солнцезащитные очки, надел. Свои глаза он спрятал, но от моих деться никуда не мог.

— Любитель, — наконец-то признался он.

Я перевёл насмешливый взгляд на ящики в электрокаре. Не многовато ли снаряжения для рыболова-любителя?

— Это удочка, — перехватил он мой взгляд. — Последнее слово науки в рыбной ловле! Ею можно поймать как самого мелкого пескаря, так и белую акулу. Чудо-уда, не слышали? Любые виды рыб по заказу!

Судя по тону, сейчас он не врал. Я пожал плечами. Никогда не интересовался рыболовными снастями. У меня другие интересы.

— Э-э… — протянул Иванофф. — А ещё говорят, что остров стоит на нулевом меридиане.

— Не на, а у нулевого меридиана.

— Да? — оживился Иванофф. — А где он проходит?

— Вдоль кромки берега, — махнул я рукой в сторону обрыва. — На суше уже сегодня, а в океане ещё вчера.

— Ух ты!

Иванофф посмотрел налево, направо. Поместье располагалось на восточном мысе, выдававшемся в океан, и нулевой меридиан проходил вдоль берега только у виллы, а дальше: что на север, что на юг — пролегал по воде.

— Я прибыл сюда половить рыбу.

— Это я уже понял.

— А вы не позволите…

— Не позволю, — жёстко оборвал я. Не надо быть семи пядей во лбу, чтобы догадаться о желании рыболова-любителя. Хотелось ему половить рыбу, сидя на берегу в сегодня и забрасывая удочку во вчера, а это можно сделать только с территории поместья. У любого человека есть бзик. У Иваноффа бзик был именно таким, и, мало того, российский реэмигрант имел возможность потакать своим капризам. Другое дело, что я не собирался споспешествовать. — Здесь частное владение. Да и высота берега изрядная — более сорока метров. Отправляйтесь на западное побережье, там можно найти площадку около десяти метров над уровнем моря.

— Для моей удочки чем выше берег, тем лучше… — осторожно начал Иванофф, но, наткнувшись на мой неуступчивый взгляд, запнулся и второй раз попросить не отважился. Снова посмотрел вдоль берега.

— А оттуда половить можно? — кивнул он на небольшой мыс в двухстах метрах южнее виллы. В принципе, и оттуда можно забросить удочку из сегодня во вчера. Бросать, правда, надо не себе под ноги, а подальше.

— Та земля не является моей собственностью, — сумрачно пробурчал я. Будь моя воля, не только бы на мыс его не пустил, а и с острова выгнал. Но что я мог поделать — опять скандалить с департаментом заморских земель? Себе дороже может оказаться. С государством судиться бесполезно — в любых имущественных спорах оно, как правило, оказывается в выигрыше.

— Значит, можно?

Я не ответил. Хотел отвернуться и продолжить подстригать живую изгородь, как земля под ногами дрогнула.

— Это что? — насторожился Иванофф.

— Остров находится на краю древнейшей геологической плиты у тектонического разлома. Мелкие подвижки здесь не редкость, — сказал я, отвернулся, опустил на глаза защитные очки и включил садовые ножницы. На самом деле далеко-далеко на Камчатке проснулся вулкан, но объяснять, каким образом мне стало об этом известно и, главное, почему началось извержение, я не собирался. Выглядеть в глазах Иваноффа чудаком я был не против, но не идиотом. Вулканы — как чирьи на заднице. Когда прорывают — одни неприятности.

Иванофф растерянно потоптался, а когда до него дошло, что аудиенция окончена, пробормотал: «До свиданья», сел на электрокар и уехал. Не понравился ему мой приём. А чего он хотел — хлеба-соли по русскому обычаю? Мне тоже многое не нравится, но более всего — присутствие на острове посторонних лиц.

Закончив подстригать кусты, я собрал обрезки веток и сбросил в перегнойную --">