Эдуард Нэллин - Лес

управитель? Он сговаривается с бароном, тот ложно обвиняет кузнеца и продает его с торгов, чтобы никто ничего не узнал. Благо закон в руках у управителя. Но теперь земля барона подорожала и ему уже мало одних налогов с крестьян. Жадность глаза затмила, и он хочет сам устроить добычу железа. Но управителю это как кость в горле, он и сам не прочь наложить лапу на железо, но как это сделать? Говорить-то об этом нельзя, вскроются его делишки, узнает граф и всплывет тайна о железе. Графский палач пытать умеет, да и доброхотов у нас хватает. Кто-нибудь, что-нибудь да слышал. Так бы никто и не узнал, но если начнут копать, то сам понимаешь, здесь крупица, там кроха маленькая… И самое главное, конец всем планам управляющего. Получается, что сегодня, убрав Бродра, мы эту проблему управителя решили. Теперь вопрос – где здесь мы? Попробуй опять двумя руками. В начале медленно и постепенно увеличивай скорость.

- Мда… Ну ты и накрутил. Пока ты все это не сказал, я думал дело простое – пойдем к управителю, грохнем его и все денежки, которые он нахапал загребем себе. Уф… Вот так?

- Да. Не надо сразу переходить на скорость, я же сказал – медленно. Если бы все было так просто. Вместо него граф найдет другого, а то и сам делами займется. Назначит новых баронов и нам тогда не увидать железа, как собственных ушей. Нам это надо? Потом надо не забывать про баронства, которые остались без хозяев. Если граф приедет, то узнает про это и тогда неизвестно, каким волкам он продаст или отдаст в наследство эти баронства. И может еще поинтересоваться, а кто это убил моих баронов? Вдруг он не дурак, а совсем наоборот и не поверит в слухи, что это они сами друг друга? Тогда как бы и нас не прижали. А уж если узнает о железе… Что он будет делать? Так что проблем, если мы уберем управителя, возникнет столько, что разгребать мы их будем долго и не факт, что разгребем.

Ольт замолчал, не развивая дальше свою мысль. Пусть одноглазый сам додумает, тем более, что он далеко не дурак. Вон как лоб морщит. Для себя-то он давно сделал все выводы и наметил дальнейший план действий. Карно подавлено молчал, задумчиво нахмурив брови, не зная, что сказать, при этом не забывая сосредоточенно работать с палками. Ему это дело казалось простым и легким, пока Ольт не поломал ему все его умопостроения. Он даже не стал больше ничего озвучивать, чтобы не показаться смешным со своими смехотворными планами. Оба замолчали.

В это время они отрабатывали веерную защиту, что совсем не мешало разговору. Ольт с такой скоростью вертел своими мечами из чертова дерева, что они превратились в какое-то подобие стрекозиных крыльев при полете. Здесь нужна была полная координация и синхронное движение обеих рук. Карно сжав челюсти медленно повторял, но получалось у него откровенно плохо. Хорошо, что вместо мечей они использовали тяжелые палки, а то при такой работе настоящими боевыми мечами Карно мог остаться без какой-нибудь части тела, а то и вообще без головы. Но он не унывал и постоянно, как только выдавалась свободная минута, тренировался. Вообще-то Ольт считал это зряшной затеей, если ты не природный левша или не начинал тренировки с детства, то чего-то добиться конечно можно, но сколько это займет времени и сколько пота при этом прольется… Лучше довести до совершенства бой одним мечом, но кто он такой, чтобы отговаривать упертого Карно. Сам захотел, пусть сам и будет себе злобным буратино.

Тут Карно заехал себе по голове палкой в левой руке и со стоном присел на корточки. Ольт бросился к нему, не столько осмотреть рану, сколько послушать очередную ругань. Так сказать – изучение внеземной культуры во всех ее проявлениях. Следует сказать, что обогащение языка было взаимным, так как Ольт тоже не стеснялся при случае выразиться на великом и могучем, выдавая его за язык Архо Меда. Надо сказать, что вывести Карно из себя было трудновато, но если это удавалось, то такого разноцветья ругани редко кому удавалось услышать, а Ольт, не надо забывать, все еще учился всему, что можно. Такое уже бывало. Но в этот раз, страдальчески держась за на глазах краснеющее и распухающее ухо, Карно, сквозь пробившуюся слезу, к удивлению, Ольта не прорвался потоком ругательств, а спокойно, даже где-то задумчиво спросил:

- А может мы его в плен возьмем, да распотрошим? Он мне все расскажет, что задумал, даже где и куда свои захоронки запрятал.

- Кого, управляющего? Я и

--">