Олег Семироль - Прививка добра (СИ)

рыдающий здоровяк, это ненормально... и страшно. Ведь слезы - это удел женщин и детей.

   Он ухмыльнулся.

  --Чему ты улыбаешься? - всхлипнула Анни, удобнее устраиваясь у него на коленях. И тихо шепнула:

  --Пит, зачем?

  И в который раз он не ответил. Он не знал зачем, но он не хотел сдаваться. Сейчас, когда у него есть Анни, он должен быть самим собой. Капитан Питер Редуайт не сдастся.

  --Ведь однажды получилось! - хочет сказать он ей, но мягкие женские губы не дают ему говорить...

   Когда он вновь может думать, комнату уже заполняют густые сумерки, все так же ровно отщелкивают секунды огромные напольные часы собранные еще дедушкой Анни, строго золотятся корешки ее книг с названиями будто из магических сказок: "Механизм перехода между 1q- и 3q-фазами в двумерной модели кристалла." или "Кулоновское увлечение электронов проводимости в пространственно-разделенных двумерных слоях. Приближение эффективных параметров."... Многие из названий он когда-то заучил наизусть, чтобы не очень выделяться среди яйцеголовых коллег и друзей Анни. Впрочем, сейчас эти слова приобрели для него новый смысл. Как-никак он студент третьего курса Универа. Новая жизнь. И любимая женщина, уютно дышащая рядом.

   В наполненной шорохами тишине тонко прозвенел комар. Взмах руки и ощущение неприятной вязкой массы между пальцами.

  --Лишил жизни бедную комариху, - хихикнула Анни.

  --Я защитил любимую женщину, - усмехнулся Питер, щекотнув языком ее ухо.

   Ледяная волна понимания внезапно обрушилась на него. Вскочив с дивана, Питер бросился к столу. Как был, нагой. Включил свет. Жестом остановил всполошившуюся Анни. Каждый месяц он пытался, пытался стать самим собой. Пытался и не мог. А сейчас...

   Выцветшая фотография под стеклом на столе: восемь парней в десантных комбезах на фоне огромного, чем-то смахивающего на хищную рыбу, корабля. За эту фотку их ротный едва не переломал им шеи - плохая примета сниматься на фоне бортов.

  "Ты был прав, ротный", - мысленно признал Питер.

  Он смотрел на лица парней, которых уже не было в этом мире. Он вспоминал.

   Перед глазами вновь плыла пыльная, запорошенная красной пылью, дорога. А на обочине четыре головы. Отрезанные головы инженеров. Замученная Джул закутанная в блестящий саван фольги. Сожженная "мирными" броня... Ухмыляющиеся лица тех, кто медленно режет горло связанному, извивающемуся на земле пареньку в камуфляже - кадры с кассеты захваченной в бою.

   Лицо над стволом пулемета, хвостик жестких волос... Вопль:

  --Ананасы!!!

  Лицо, как у тех... С кассеты "Ананасвидео". Вожделеющий чужой крови хищный оскал.

   Питер жмет на спуск автомата, короткая очередь - голова "ананаса" разлетается брызгами крови и осколками черепа. Рядом хлопает подствольник Расмуса. Бой.

   Какое-то мгновение Питер стоит, ожидая волны боли. Но боль не приходит. Вернее с ним только та боль, что всегда была с ним. Ведь он не убийца, он просто исполнял свой долг.

   Вновь перед глазами грязные дороги. Колонна бронемашин, пестрые тряпки вдавленные в месиво грязи. Все знают, что это за "тряпки". На войне всегда бывают невинные жертвы... Догорающие хижины. Он сам отдающий приказы... Война.

  --Питер, что с тобой?! - Анни бросилась к нему, заглядывая в глаза.

  И отшатнулась.

   Питер зажмурился, словно наяву увидев тяжелый армейский пистолет все еще хранимый им под грудой рубашек и трусов. Трофейный пистолет. Вот он вынимает магазин, осматривает его, вщелкивает обратно. Передергивает сыто щелкнувший затвор. Подходит к широкой кровати. Садится, поднимает пистолет и пускает себе пулю в висок. Питер открывает глаза, и улыбается испуганной женщине.

   Боль не пришла. Он тоже не человек. Пока еще не человек. Но он станет им. Обязательно станет.

  --Все будет хорошо, Анни! - сейчас он верит себе.

  И женщина вновь оказавшаяся в его объятиях тоже верит в него.

   От мягких волос дурманно пахнет травой: жесткой травой сельвы, сминаемой тяжелыми джамп-бутсами...

  5 апреля 2004 г.

--">