Гэри Вульф - Кто подставил кролика Роджера

них, протянул ее мне:

– Контракт Роджера. Можете прочитать. Там нет никакого упоминания о персональном стрип-комиксе. Зато, обратите внимание, он предусматривает очень щедрую зарплату. – Закрыв ящик, он вернулся в свое кресло. – Наше отношение к Роджеру справедливое и этичное. У него нет оснований для жалоб.

Я пролистал контракт. Вроде всё было в порядке.

– Тогда как вы объясните слухи, что некто хочет выкупить контракт Роджера и сделать кролика звездой?

Рокко и Доминик недоуменно переглянулись и почти одновременно пожали плечами.

– Для нас это новость, – ответил Рокко. – Если бы нам в самом деле поступило такое предложение, и оно имело бы финансовый смысл, а Роджер захотел бы уйти, мы с радостью продали бы его контракт. Мы не из тех, кто мешает карьерному росту сотрудников, да и недостатка в кроликах на замену тоже не наблюдается.

Поднявшись, он проводил меня до двери.

– Мистер Вэлиант, предлагаю считать это дело закрытым, и желаю вам в будущем более эмоционально стабильных клиентов.

Его слова показались мне разумными.

3

Я шел прогулочным шагом в случайно выбранном направлении. Некто в плаще, широкополой шляпе и больших солнцезащитных очках следовал за мной, копируя каждое мое движение. Хвост!

Ускорив шаг, я завернул за угол и нырнул в ближайшую подворотню.

Через несколько секунд из-за угла появился мой преследователь.

Позволив ему пройти три шага, я набросился на него – заломил ему руку за спину и прижал его к стене.

– Кто ты и что тебе надо? – прошипел я, слегка надавив на него для убедительности.

– Любопытно же посмотреть, как работает настоящий детектив, – прочитал я в словесном шарике «хвоста». – Думал, последую за вами. Понаблюдаю издалека. Простите, если помешал.

Ослабив хватку, я сорвал с него широкополую шляпу. Тут же появились длиннющие уши.

– Слушай, – сказал я кролику, прижав шляпу к его щуплой груди, – когда у меня есть стоящие сведения, которыми я хочу поделиться с клиентом, я сам связываюсь с ним. Остальное время – держись от меня подальше. Ясно?

Кролик расправил уши. Но левое ухо отскочило назад и сложилось в плотный комок, придавая голове перекошенный вид наполовину разогнутой скрепки для бумаг.

– Ясно. – Он потеребил ухо, потеребил солнцезащитные очки, потеребил пуговицы на своем плаще, пока наконец у него не закончились внешние атрибуты и он не принялся теребить свою душу. – Всю жизнь я хотел быть детективом.

Ну конечно! Он и десять миллионов других. Мультяшные детективные комиксы заставили их поверить, что странствующие рыцари всегда побеждают. Допустим, Рип Кирби и добился бы полного успеха. Но, по-моему, здорово, что я один стою десятерых.

– Забудь, – остановил я его. – Кроме того, я сильно сомневаюсь, что буду долго заниматься твоим делом. – Я вкратце передал кролику разговор с ДеГризи, добавив, что, по их мнению, он является образцовым представителем Общества эмоционально нестабильных.

Кролик отнесся к моим словам спокойно.

– Я никогда и не утверждал, что мой персональный комикс прописан в контракте, – возразил он. – Это предложение было сделано устно, и с тех пор Рокко повторил его несколько раз.

– Кто-нибудь, кроме тебя, слышал его?

– Конечно. Однажды Рокко говорил про это на фотосессии, в присутствии Малыша Германа и Кэрол Мастерс, моего фотографа. Расспросите их. Они наверняка вспомнят. Что же до моей эмоциональной стабильности, да, я хожу к психиатру, но в этом бизнесе так делает половина мультяшек. А значит, вряд ли меня можно считать законченным психом.

– Не знаю, – сказал я, решив прервать его излияния, – вся эта неразбериха больше похожа на работу для адвоката.

– Прошу вас, – взмолился кролик, – не бросайте мое дело. Я удвою ваш гонорар.

Довольно веский аргумент.

– Ладно. Ты удваиваешь гонорар, и… я продолжаю заниматься твоим делом. – Я развернулся и пошел прочь. Наспех нахлобучив шляпу между ушами, кролик вприпрыжку помчался за мной, так что словесные шарики хлестали его по макушке, с резким свистом вырывались на свободу у шеи и отскакивали прочь, разлетаясь по всему тротуару.

– Позвольте помочь вам, – принялся он умолять, догнав меня. – Мне очень важно это. Ну пожалуйста…

– Ни за что, – решительно заявил я. – Я работаю один. Всегда любил так работать и всегда буду любить. – Можешь считать меня грубияном, но я говорю как есть. А если хочешь сочувствия, обратись к священнику.

По --">