Адель Гельт - Эр-три (СИ)

выбрали всю слабину тросов, те окончательно натянулись, будто струны исполинской скрипки. Все замерло: только электромеханические, без единой эфирной силы, вертолетики, окружившие гигантский кусок древнего льда со всех возможных сторон, шумно разгоняли воздух своими пропеллерами.

- Два, один, подъем! - торжествующие нотки в электронном, созданном машиной, голосе, почудились всем присутствующим. Мегапаг стронулся с места, медленно, дециметр за дециметром, увлекаемый вверх могучей машинерией.

Я открыл второй счетник, лежавший до того сложенным на соседнем — от основного — столе. На том, чтобы вывести показания поста технического контроля на отдельный экран, удалось настоять во время предпоследнего совещания: уже выделившие невероятные, по меркам мне привычным, фонды на Проект, руководство внезапно заартачилось и принялось экономить на самом нужном и необходимом. Пришлось давить авторитетом специалиста, приглашенного к участию в Проекте за большие деньги, да еще и в иностранной валюте.

Как бы то ни было, счетник был выдан, подключен и настроен, и сейчас осветился включенным экраном. Я немедленно ткнул указательным когтем в самую большую из функциональных кнопок: в советской технике такие клавиши располагались образом, мне непривычным — не вдоль верхнего края клавиатуры, а отдельным боковым блоком.

- Внимание! Персоналу работ покинуть секторы 2-2 и 2-3! - голос, вновь раздавшийся снаружи, был реакцией как раз на мои действия.

- Опустить щиты, изолировать сектор 10-1! - действия эти выполняла автоматика, но, по старинной традиции, они обязательно дублировались голосом, будто выдавая команду живым сотрудникам.

Условный круг, расчерченный вокруг расщелины, из которой сейчас извлекали Объект, поделили на секторы не просто так. В группе 10, например, установлены были разного рода устройства, предназначенные для детального технического исследования колоссального подземного айсберга. Конкретно в 10-1 — нечто вроде рентгеновского аппарата, возле которого, конечно, не должно было быть во время работы никого из живых людей и даже животных.

Тяжелые щиты глухо врезались в скальное основание сектора 10-1, а также противоположных тому 2-2 и 2-3. К общему разнообразному шуму добавился надсадный вой выходящего на режим ускорителя частиц.

- Отличная машина, - заметил один из моих временных подчиненных, по виду и поведению, из чистокровных желтырей. - Спираль, 512 срезов. Хоть перфузию этой льдине снимай, правда, ее у нее нет.

Чего и у чего именно нет, перфузии у льдины или наоборот, инженер не уточнил.

Лед — не камень и не металл: просветить его икс-лучами вполне возможно, если знать, как именно это сделать и не жалеть электрических киловатт-часов. Нам, гляциологам, приходится пользоваться такой техникой куда чаще, чем хотелось бы, это грозит невесть какими неприятностями в будущем, но лично у меня, покамест, даже не начала вылезать шерсть на морде.

Я весь обратился в зрение, оставив совсем небольшое количество ресурсов слуху и обонянию: такому приему нас учили, кажется, на выпускном, четвертом, курсе бакалавриата. Зрение, в свою очередь, было обращено на экран второго счетника. По экрану медленно ползла спиральная рентгенограмма Объекта.

Левая передняя, то есть, верхняя, лапа моя была занесена над большой красной кнопкой. «Считайте, товарищ Амлетссон, это традицией,» - сообщил мне по поводу размера и цвета смешливый инженер гоблинских кровей. «У нас в СССР любая важная кнопка обязательно большая и красная. Бейте по ней рукой со всей силы, не ошибетесь и не сломаете».

Красных кнопок, строго говоря, было две — эта и Красная. Первая, над которой я занес лапу прямо сейчас, предназначалась для остановки подъема Объекта, причем остановки штатной: время для таковой должно было настать или прямо сейчас, или просто очень скоро. Вторая, название которой даже произносили с заглавной буквы, требовалась для похожего процесса, сиречь остановки, но в условиях куда более критических и серьезных.

Именно поэтому красная кнопка была у всех на виду, и, в общем, легко доступна, Красная же прямо сейчас пряталась в специальном ящике, покрытом тремя рядами рунных цепочек и какими-то электронными компонентами — открыть ящик мог, в общем, только я сам, и обязан это был сделать, если что, сам же.

В мутном, силой человеческого разума, полупрозрачном, теле Объекта, появилось нечто, капитально --">