Лисс Локхарт - Под сенью Великого Леса (СИ)

поваленные табуреты, Дерк приблизился к двери во владения Белой Колдуньи. Из-за них не доносилось ни звука, что было непривычно: там то и дело что-то поскрипывало, булькало, хрипело, а порой даже визжало. В дни затишья оттуда доносилась прекрасные эльфийские напевы или мягкая музыка ветра. Сейчас комната молчала, и это испугало Дерка больше, чем упавшие табуреты в кухне. Он еще раз постучал, но Редания так и не ответила. Тогда Дерк толкнул дверь и зашел в комнату, с трудом припоминая, когда бывал здесь в последний раз.

Тогда комната уводила далеко вперед, точно была бесконечной, и Дерк шел мимо библиотеки, зельеварной, маленького кабинета и так называемой экспериментальной комнаты, где Редания выводила удивительных животных и новые заклинания. Так он, минуя множество зон, попадал в спальню: уютную комнату с множеством волшебных предметов и богато украшенным балдахином над кроватью. Сейчас владения Белой Колдуньи состояли из одной только этой комнаты, утратившей вдруг прежние яркие краски. Причудливые артефакты на полках и на столе молчали, только над кроватью мерно покачивался от легкого сквозняка ловец снов.

Редания лежала на кровати. Ее белые волосы разметались по подушке, и бледное лицо почти слилось с ней. Небесно-голубое платье, которым Редания так гордилась, превратилось в лохмотья, а подол дорожного плаща зарос грязью. С кровати свесилась ее исхудавшая белая рука, сплошь покрытая страшными багровыми шрамами. Редания лежала неподвижно и безмятежно. Дерк ощутил, как сердце пропустило удар. Он в мгновение ока оказался у кровати Белой Колдуньи и только тогда с облегчением понял, что она до сих пор жива. Просто погрузилась в целебный сон, а потому не дышала. Он опустился на колени и судорожно выдохнул. Сердце все еще колотилось, как бешеное. Чтобы отвлечься от охватившего его ужаса, Дерк принялся рассматривать шрамы на руке Редании. Они явно были оставлены не клинком. С таким оружием он никогда прежде не имел дела: длинные раны обвивали руку Белой Колдуньи от локтя до запястья, точно были оставлены хлыстом, хотя Дерк знал, что это не так.

Хуже всего было то, что он ничем не мог помочь Редании. Если она погрузилась в сон, то вряд ли проснется до завтрашнего утра, и он так пока и не узнает, что с ней случилось. Лекарь из него посредственный. Пожалуй, единственное что он действительно мог сделать: собрать целебных трав и заварить крепкий чай. Когда Редания проснется, ей потребуются силы для дальнейшего восстановления, а всем жителям Леса известно, что ничто не лечит лучше чая из лепестков дарелии. Дерк коснулся ладони Редании. Она была холодной, как лед. Хорошо, что благодаря магической связи Хранителя и Белой Колдуньи они на близком расстоянии чувствовали состояние другого.

«Она точно побывала в Гарлане, — выходя из комнаты, размышлял Дерк. — Явно что-то узнала и последовала прямиком туда, даже не посоветовавшись со мной… Ох, Реди! Иногда очень плохо быть могущественной колдуньей».

Дерк был так расстроен и озабочен случившимся, что напрочь позабыл позвать с собой Бернака. Ворон обиженно каркнул и скрылся в густой листве Первого Древа. Дерк тем временем углубился в лес. Узкая тропа, заросшая травой и вереском, вела прямиком к реке, где дарелии росли охотнее всего. Даже сюда доносился их приятный запах. Он неизменно напоминал Дерку о далеких днях, когда ему довелось гостить у эльфийского народа в западных мирах. О нежном цветочном запахе, мягких золотых волосах и нежных руках, которые бережно касались его ран. Там, в Аладриэль, он впервые встретил Реданию. Тогда он еще не стал Хранителем, но она уже знала, что он избран Великим Лесом. Редания всегда все знала заранее. Но знала ли она, на какой риск идет, отправляясь в одиночку в Гарлан?

Дерк спустился к реке. Первый Источник незримо пронизывал все миры, но лишь в Великом Лесу можно было воочию увидеть его. Став Хранителем, в дни, лишенные забот, Дерк приходил сюда и садился на травянистый берег, наблюдая за спокойным течением хрустально чистой воды. Сейчас же он еще на подходе ощутил сильную тревогу и магию — чужеродную и невероятно опасную. Сердце Дерка в очередной раз за этот день пустилось вскачь: золотистые цветы дарелии поникли и иссохли, а трава пожелтела, точно вся влага разом ушла из земли. Полоса погибших цветов тянулась вдоль берега, а затем исчезала там, где вода становилась

--">