Илона Волынская , Кирилл Кащеев - Князь мертвецов (СИ)

паро-боты взять? - молодой инженер снова встретился глазами с тусклыми огоньками в глазницах голема и торопливо отвернулся. Видят Предки, это противоестественно! Хуже, пожалуй, было бы Моранычей нанять, чтоб те мертвецов подняли да работать заставили! Так вот и начнешь радоваться, что княжеская спесь Кровных Внуков Мораны Темной такого сроду не позволит.

- И -и, батенька, скажете тоже! А сколько эти ваши автоматонные паровые работники стоят? Еще к каждому человек обученный нужен, рычагами двигать ... То ли дело голем - дашь ему задание, он и будет делать, пока не остановят!

- Так ведь глиняная же кукла, откуда соображение? - молодой инженер проводил взглядом голема, вернувшегося за новой «вязанкой» шпал.

- На то при куклах имеется кукловод. - хмыкнул старший, кивком указывая на появившуюся возле насып и длинную фигуру в черном.

- Раввин? - младший понизил голос, будто его могли услышать.

- А кто каббалистом может быть, по-вашему? - усмехнулся старший. - Идемте, я вас познакомлю. Сегодня ребе Шмуэль дежурит - он человек молодой, прогрессивный. С ним и о деле поговорить можно, и последние сочинения Чехова обсудить.

Шагающий им навстречу раввин вдруг замер... подался вперед... сунул руку за пазуху длинного черного лапсердака и ...

Инженеру в грудь смотрело дуло паро-беллума. Тонкая, даже тощая, рука молодого раввина держала тяжелое оружие с неожиданной твердостью.

— Это как прикажете понимать, Шмуэль Бенционович? - чуть ли не вкапываясь подошвами в землю, возмущенно вскричал инженер.

- Господин Пахомов? - темные, опушенные длинными, почти девичьими ресницами, глаза молодого раввина растерянно сощурились... Он неловко сунул паро-беллум обратно за пазуху и водрузил на нос пенсне. - и правда - вы! Простите... - он отчаянно, до покрасневших щек смутился.

- Белены вы объелись? - Пахомов в два шага оказался рядом с каббалистом. – Что за шутки?

- Еще раз прошу прощения ... Я не узнал вас - в темноте и...

- И при вашей близорукости! - бесцеремонно указывая на пенсне, фыркнул Пахомов. - Погодите! Это вы, что ли, давеча стреляли? - он вспомнил недавний грохот. - В кого?

- Не знаю! Может, в пса какого... - каббалист вдруг, словно озябнув, передернул худыми узкими плечами. - А может, в волка... В ковыле пряталось и глядело на меня, глядело... Повернусь - взгляд пропадает, стоит снова отвернуться - глядят! Недобро так - будто бурав в затылок ввинчивается. - он сдвинул на лоб шляпу с круглыми полями и потер затылок. - я и пальнул для острастки. А оно - шур-шур-шур, как побежит, только ковыль закачался! Большое ...

- Э-э... Шмуэль Бенционович, а вы... всегда по ночам работаете? – настороженно спросил молодой.

- Тьфу ты, пропасть, с вами вовсе соображение потерять можно! Знакомьтесь, давний товарищ мой, тот самый Карташов Артемий Николаевич, которого мы так ждали.

- Весьма приятно познакомиться... - пенсне каббалиста ехидно блеснуло, и он добавил. - ... с господином, который полагает, что я свихнулся от ночной работы.

- Я вовсе не то имел в виду! - запротестовал Карташов, вспыхнувшей на щеках краской выдавая, что очень даже «то».

- Возможно, вы правы... - насмешливо кивнул каббалист... и вдруг замер, прислушиваясь и даже поднимаясь на носках, как степной суслик. - Только вот едет кто-то... Кому бы тут ездить по ночам?

Карташов почувствовал, что начинает злиться:

- Что тут можно услышать?

Над насыпью царил шум стройки: тяжеловесный топот големов, лязг металла, звуки ударов...

- Так то ж мои «йоськи» шумят - я их и не замечаю. - продолжал вслушиваться каббалист.

- «Йоськи»?

- Говорят, первого, пражского голема Йозефом назвали... - рассеяно отозвался Пахомов, тоже вслушиваясь. - Даже если и едут, сторож их…

Над степью разнесся протяжный, мучительный крик.

Каббалист снова торопливо сунул руку за пазуху. Высокий степной ковыль у насыпи пошел волной ... и вдруг раздвинулся. Резко вспыхнул переносной фонарь - точно с него тряпку сдернули. Человек в мундире вынырнул из ковыля так неожиданно, будто... лежал там в засаде, а теперь поднялся, позволяя себя увидеть.

- Городовой? - растерянно пробормотал Карташов.

Звонко и отчетливо щелкнул курок паро-беллума в руке ребе Шмуэля...

Городовой взбежал на насыпь и остановился, недобро глядя на оружие:

- Во власть целишься? По государеву человеку стрелять вздумал, племя проклятое?

- Мы просто испугались. - придерживая --">