Тира Видаль - Русалочка

есть дети! – заорал я так, что шофер, крутанув с перепугу руль, съехал на обочину, чуть не влетев в дерево. Я приложился лбом о переднюю панель, но от возбуждения не почувствовал боли. Остальные потерев ушибленные места, потребовали объяснений.

– Вызывайте группу к дому…

– Завьялова, 16. – подсказал Краб.

– И пригласите туда же моего шофера и племянника. А еще не плохо было бы, привезти на место вашего мэра, пусть полюбуется, какие дела творятся у него под носом.

– Вы уверены? – спросил майор. – Что вы узнали?

– А вы еще не поняли? – спросил я не вдаваясь в подробности. – Это послужит вам хорошим уроком!

Чем ближе мы приближались к названному адресу, тем сильнее билось у меня сердце. Хотелось побыстрее покончить с этим делом. Я неимоверно устал и морально и физически. Найти детей, и рвануть домой… Забыть все эти кошмары и ужасы.

Я мысленно представлял, как пройдет задержание преступников, как пройдет поиск детей…

Тысяча разных предположений вертелось в голове.

Миловидная женщина средних лет сидела в инвалидном кресле на веранде. Укутанная клетчатым пледом с головы до ног, она наслаждалась, прохладным ветром, растрепавшим ее длинные густые волосы, подставляя лицо лучам закатного солнца.

Из за тени, отбрасываемой навесом, я не мог разглядеть ее лица. Да мне этого и не хотелось.

Детей держат в подвале, был уверен я. «Она погребла под собой…» – это значило только одно – подполье.

– За мной! – окрикнул я своих попутчиков, остановившихся было перед русалкой. – Она никуда не денется!

Подоспевшая вовремя опергруппа присоединилась к нам у входа в подземелье.

Я молился всем богам, чтобы дети были живы. Пусть раненные, измученные голодом, страданиями и страхом, но живые. Однако удача в этот день была не на нашей стороне. Дрожащей рукой я тихо приоткрыл скрипучую дверь в подвал и переступил порог. В нос ударил запах прелости и каких-то трав. Один за другим мы спустились в подвал. Тишина здесь стояла поистине гробовая. Внизу я остановился с бешено колотящимся сердцем. В тишине все звуки казались оглушающими. Я слышал за спиной едва различимое дыхание лейтенанта Мутко. Мурашки забегали по коже. Сейчас я напротив, молил ангелов о том, чтобы детей здесь не оказалось.

Кто-то щелкнул выключателем, и подвал осветила тусклая лампочка на потолке. Первое оцепенение спало и ко мне стали возвращаться возможность слышать, видеть и воспринимать запахи. И сразу в нос ударил спертый затхлый воздух, давно не проветриваемого помещения.

На первый взгляд ничего необычного. Вдоль стен, рядами стояли деревянные кадки для солений. Такие были у моей бабушки в деревне. В них она держала разные соленья – огурцы, помидоры, сочные яблоки. Я с облегчением перевел дыхание и опустил пистолет.

– Не хило тетка затарилась на зиму. – услышал я нервный смешок майора Ласточкина. Он смело шагнул к ближайшей бочки и поднял крышку, жмурясь от предвкушения тут же слопать солонину. Вот только солонина оказалась не та, на которую он рассчитывал.

Секунду спустя мы услышали его душераздирающий возглас.

– Еж твою медь! – майор побледнел и выронил из рук крышку, едва не попав по ноге. Он закрыл рот трясущейся рукой, и бешено завращал глазами. Мы все разом подскочили к нему и заглянули внутрь. То, что предстало перед нашими взорами навсегда впечаталось мне в память. Снизу вверх на нас глядело сморщенное лицо девочки. Ее нос и голову покрывали листья хрена, петрушки и перца. Рядом в соленом рассоле плавала ее правая рука со сморщенными скрюченными пальцами.

Я еле сдержал стон. Тугой ком подкатил к горлу, и я никак не мог его проглотить. Тяжело дыша я пытался перевести дух и не дать желудку опорожниться. Мне с трудом удалось побороть тошноту. Все внутри меня сжалось в один твердый узел…

Сделав несколько глубоких вдохов, я внимательно посмотрел на бочки. Мысленно пересчитал количество – одиннадцать штук. По числу пропавших детей. На ум вернулись пророчества Женьки: «Умеет готовить… живых нет».

Я показал пальцем опергруппе на бочки, не в силах произнести ни слова, но ребята меня поняли. Они принялись с небывалым усердием срывать крышки с других сосудов-бочек. Послышались лязг запоров, глухие стуки, ругательства, молитвы, стоны. На меня навалилось грузное тело Антипенко, только что спустившегося к нам. Мэр не справился с увиденным и лишился сознания, упав на холодный сырой пол. Но шокированные увиденным, никто не --">