Евгения Ивановна Хамуляк - Бабоса. История человека-улитки

цистернах, тоже были представители клана Бабоса.

Одним словом, семья разрасталась и вместе с ней росли ее богатство и могущество. Поэтому прадед Бабоса и хотел заделаться бароном, а лучше всего герцогом, чтоб подарить своей семье к своему столетию не только прибыльный бизнес, философию рода, но и титул. Однако он так и не смог добиться от отца правды: кто такие Бабоса?

Прапрадед умер, буквально через месяц умер его сын и сразу же, на счастье ли на беду, родился Ким Бабоса-Сола-Молинас-Гарсия – малыш с генетическими уродствами, которые делали его похожим на маленького слизняка, идеальный правнук и сын клана Бабоса. С его появлением началась череда смертей в семьях монополистов уже не только улиточного бизнеса, но и многих других. Умирали старики и младенцы. Вскоре приглашения на похороны стали такими частыми, что приходили на ум неприятные мысли о проклятии рода. И хотя прибыли лишь росли, другие регионы просили и даже молили о франшизе, предлагали деньги и доли на открытие новых фабрик и ресторанов, большая семья перестала разрастаться. Внуки и правнуки, оперившись, улетали заграницу и от греха подальше там же оставались. Вестей от них подолгу не было, как не было и продолжения рода. Вместе с индустриализацией Испании началась и либерализация взглядов, приведшая к конформизму и вырождению народа и нации. Это коснулось и богачей Бабоса.

На первом обеде по случаю рождения Кима по меньшей мере шесть имен молодых наследников категорически не упоминались. На крещении в церкви собственные матери и отцы, бабки и деды, ставили свечи за упокой их душ, как за мертвых, вычеркивали их имена из завещаний и предупреждали всех сородичей, что если будут контачить и упоминать позорников в суе, то будут лишены работы и наследства.

А работа для Бабоса-Гарсия-Молинас-Сола означала жизнь.

Поэтому глядя на уродливое тельце Кима Бабоса, словно большого слизняка с большим горбом и маленькими ножками, деды-апостолы улиток и козлиного мяса не пророчили большого будущего для семьи, считая, что лучшее уже позади. Ведь мальчик родился слабым, вряд ли бы он выжил, родись во времена своего прапрапрапрадеда. Тогда выживали люди работающие. А кто не работает – тот мертв, считали они.

И ошиблись: Ким не только выжил, но и в десять лет стал работать в главном ресторане семьи, с которого все когда-то начиналось. А также любил наведываться в гигантское здание фабрики улиток позади, где только одна иллюминация обошлась семье в четверть годового дохода от ресторана. Нужно было держать марку, чтоб огромную светящуюся улитку было видно издалека и хорошо бы из космоса.

Да, Ким родился уродом, но не полным инвалидом. И он был единственным праправнуком, оставшимся в живых и унаследовавшим все блага семьи. Другие внуки, не уехавшие заграницу и не опозорившие семью сменой пола или паразитирующим образом жизни, также лишились помощи семьи за провинности современности, например, за брак с выходцем другой расы. Белокожих еще как-то терпели, хотя не приглашали за стол на крупных семейных празднествах, устраиваемых чуть ли не каждую неделю. Родственников чернокожих, краснокожих и других цветов игнорировали всем миром. Только матери и отцы кое-как помогали деньгами, но официально придерживались патриотической политики семьи, в которой иммигранты не принимались ни в бизнес, ни в семью. Даже в официанты брались только местные, чтоб местные семьи всегда имели работу, росли и богатели. Таким образом, богател и рос край, ранее самый бедный из всех.

Маленький Ким эту политику впитал с молоком матери Мириам и отца Хосе, на тот момент, хозяина всего имущества, так как по древним законам именно старший сын наследовал основные блага. От его воли зависело, что перейдет к братьям и сестрам, кузинам и кузенам и прочим. Но так как клан являлся единым организмом, жил семьей, работал семьей, ел, пил, спал и даже отдыхал вместе, вопрос был ясным, как день. Каждый может взять франшизу, получить низкопроцентный кредит, помощь, консультации семьи, но все достанется старшему сыну костяка.

Ким знал, что он урод. Это слово он слышал тихо и громко каждый раз, когда на него наталкивались чужие люди. Но отец с матерью и другими родственниками поддерживали видимость нормы. Ким чувствовал себя особо любимым ребенком, видя, как все предпочтения отдаются ему. Но когда его повели в частную школу, где в классе находилось только шесть учеников из самых элитных семей --">