Руслан Владимирович Шабельник - Игрушки судьбы

моя первая история: «Говорят, в давние времена, в канувшей в безвестность столице хазарского княжества Итиль было такое место, где два человека (это могли быть и совершенно незнакомые люди), пройдя один мимо другого, получали имя и судьбу этого другого и продолжали жить дальше, обменявшись жизненными ролями, как шапками. Возле этого места, в очереди поменяться судьбой с другим, все равно с кем, всегда толпилось большое количество народу».*

Старик лукаво, с прищуром, смотрел на нас.

Первым опомнился Ювэй.

— Вы хотите сказать, мы с Вэньяном поменялись местами? Судьбами?

— Вторая история, — продолжил Мудрец, — и, как и предупреждал, она будет несколько длиннее первой. «В прошлые столетия, в давние времена жил один Бог, да, Бог, а почему нет, Боги тоже живут, хотя и жизнь эта несколько отличается от жизни смертных. Во времена нашего рассказа уже жило довольно большое количество богов, или Богов-демонов и все они упивались новообретенным могуществом, и всем казалось, что так будет всегда. Но наш Бог помнил слова древнего пророчества: „В живых должен остаться только один“, и хотя будущее многим виделось безоблачным, а жизнь бесконечной, наш Бог уже тогда понимал, когда-нибудь наступит такой момент, когда верующие станут выбирать, и два оставшихся в живых Бога схлестнутся в последней схватке. Но не на поле боя, или игре, или словесной баталии, а в схватке за души верующих, эти самые наниты, что суть могущества новых Богов-демонов».

Мудрец взял паузу, ожидая вопросов, когда их не последовало, он продолжил: «Боги выбирали себе могущество, могучий Лэйгун стал Богом-демоном грома, молний, туч и дождей, Куй — повелителем демонов и дверей, Хай-даге — Богом-демоном симбионтов, Баку-Ди — снов, много всего под солнцем, поз землей и в воде, и каждому Богу-демону нашлось применение, и тысячи верующих, взыскуя заступничества, наставления или помощи возносили к ним истовые призывы, возжигали свечи и обещали дары одни щедрее других. Всем было место в этом мире и всем хватало еды. Куда же податься одному из десятков Богов-демонов, который в скромности своей решил стать единым? Где та парафия, та вотчина, то поле невспаханное, засевая которое век от века, благодарные верующие будут нести ему наниты? Поначалу наш Бог решил стать судьей, не рядовым — первым судьей подземного мира, что взвешивает деяния умерших на весах правосудия, что отправляет грешников смотреться в зеркало на самой высокой башне подземного мира, на раме которого написаны слова: „Перед зеркалом греха нет хороших людей“ и в котором отражаются все их дурные поступки и видятся образы отвратительных животных и рептилий, и насекомых, в чьих телах суждено грешникам вернуться по возвращении на землю. Хотя, будем откровенны, умершему уже все равно в тело какого жука, а то и иного человека перейдут его наниты. Будучи судьей загробного мира, ежедневно Бог выслушивал тысячи и тысячи молитв и просьб, и желаний, и чаяний, направленных к нему. Потихоньку, сначала одно, потом второе, десятое, он начал исполнять некоторые из них, не прошло и тысячи лет, как наш Бог-демон стал Богом судьбы».

— Циньгуан, — произнес Ювэй, впрочем и Вэньян давно догадался.

— И молитвы полились тысячами, миллионами, но внимательный слушатель, а, смею надеяться, вы относитесь к таковым, спросит: «Где же наниты»? Как Бог-демон добывал те самые маленькие создания, вокруг которых все вертится. Помните я рассказывал короткую историю про место, где люди могли поменяться судьбами? Одному не нравится его работа, второму социальный статус, третий мечтает забыть неудавшуюся любовь, а четвертому просто все наскучило. Большинство, абсолютное большинство считает, что достойно большего. И все что нужно — попросить, и тысячи, миллионы истовых и не очень, искренних, от сердца и дежурных, всуе, молитв устремляются к нему. Циньгуана еще называют Богом самоубийц. Но как помочь всем, как не растерять тот поток нанитов, который так же быстро, как набрался, может и оскудеть, где найти тот источник, который будет питать Бога снова и снова? Всем мил не будешь, всех желаний, равно праведных, так и неправедных все равно не исполнить. И даже, исполни, все равно останутся недовольные, ибо в слова молитвы зачастую мы вкладываем далеко не все, больше, много больше остается в мыслях и мечтах, и, когда исполняется желаемое, высказанное вслух, часто оно разнится с тем, что мы воображали в своих грезах. Бог придумал менять. --">