Леока Хабарова - Брак

внутреннего кармана замусоленный блокнот, но смена сигнала разрушила все планы: подозрительная машина рванула с места и свернула в сторону площади Памяти. Показалось, – подумал Ларго, закуривая. – Нервы ни к чёрту.

Он включил магнитолу и поставил любимый диск – довоенный фанк хлынул из хрипящих колонок. Ким рисковал: слушать музыку разрешалось только дома и исключительно с восьми до одиннадцати вечера, но ему было плевать.

За окном мелькали бесконечные шеренги высоток. Унылые и серые, они казались безликими, но это только днём. Когда на город опускалась ночь, небоскрёбы пестрели от неоновых вспышек и рекламных голограмм.

Может, вовсе не стоило говорить шефу о свидетеле? – размышлял Ким, постукивая по рулю в такт басовой партии. – Хотя нет. Я всё сделал правильно. Будь это кто-то иной – другое дело, но Реваж... С этим лучше играть в открытую – прямо и бескомпромиссно: старик обладает гибкостью стального рельса, и если его прижать фактами... Эх, что же такое сотворил Кибериум, чтобы подмять его под себя? Угрозы? Деньги? Шантаж? Всё сразу?

Ларго притормозил, пропуская пешеходов и... выругался: позади, выдержав люфт в три машины, пристроился тонированный знакомый.

Проклятье!

Мог ли старый боров Реваж устроить такое? Сомнительно. Весьма сомнительно: не его стиль. Однако хвост не оставлял простора воображению.

Он тащится за мной от самого Управления, отметил Ларго, поглядывая в зеркало заднего вида. А значит – самое время его слить.

Сказано – сделано.

Спустя двадцать минут головоломных скитаний по Восточному району, Ларго убедился, что за рулём студебеккера сидит человек опытный: цель ведёт грамотно, расстояния не сокращает и в поле зрения старается не попадать.

Ничего. И не таких обламывали.

Ким решил дать ход плану "Б" и рванул на север, к Промышленной зоне. Уже через четверть часа он припарковался на бетонном пустыре у автосервиса. «Валд и сыновья», – гласила вывеска. Разумеется, молодые подмастерья, служившие здесь, никакими сыновьями Валду не приходились. Старик брал ребят на обучение, за что получал щедрые субсидии.

– Господин Ларго! – светловолосый парень в грязной спецовке выполз из-под прогнившего до дыр пикапа и приветственно взмахнул разводным ключом. – Не ждал вас так скоро. Неужели опять масло?

– Нет, Руви. – Ларго стянул с головы шляпу и тряхнул. Мокрая – хоть выжимай. Чёртов дождь. – Ты подшаманил мой зомбиваген на славу, дружище. Ты один?

– Ага. На шестой автостраде заглох какой-то толстосум. Валд и ребята поехали выручать. До вечера никого не будет.

Как славно, подумал Ларго, а вслух сказал:

– Хочешь заработать?

Просьбу Ларго подкрепил двумя купюрами. Мятыми. Мокрыми. Но вполне достойными внимания молодого механика.

Ровно в четверть седьмого из сервиса «Валд и сыновья» под проливной дождь выскочил человек в сером плаще и потрёпанной шляпе. Он сел в старый, как мир, ситроен цвета скорби, и покатил в западном направлении. Спустя полминуты из-за угла вынырнул чёрный студебеккер и двинулся следом на приличном расстоянии.

Ларго, наблюдавший мизансцену из окна мастерской, улыбнулся. Пусть покатаются. Кем бы ни оказались чёртовы хвосты, Руви протаскает их за собой до позднего вечера. А если задержит до утра – получит сотню сверху.

Пикап молодого механика ревел, как разъярённый Реваж, пыхтел, фыркал, стучал и дребезжал… но ехал. А это всё, что требовалось.

Понадобилось почти полчаса, чтобы по пробкам добраться до улицы Азимова, где проживал Альбер Ней.

Дом, построенный ещё до войны, врезался серым шпилем в свинцовое небо. Там, где осыпалась штукатурка, проглядывал кирпич. Узкие окна многоквартирного монстра равнодушно взирали на улицу, по которой текла река чёрных зонтов.

У подъезда топтались жандармы из Третьего Отдела. Грустные и мокрые, они слонялись у входа, точно мрачные стражи ворот вечности, и проверяли документы всех входящих и выходящих.

Сердце Ларго сжалось до размеров ореха: он снова понял всё. И сразу.

Проклятье... Проклятье. Проклятье!

Ты погубил парня! Ты погубил парня, болтливый идиот! – захотелось врезать по стене кулаком. А лучше – лбом. Да так, чтобы звёзды из глаз. Но пустая ярость ничего не изменит.

Иди, – приказал себе Ким. – Пожинай плоды своих стараний, хренов правдоруб.

Неужели Реваж? Неужели?

Стражи порядка преградили путь, но увидев именной значок с указанием отдела, вытянулись по струнке и отдали честь.

Квартиру Нея уже --">