Марат Валиев - Игнис Стилидиум

увидела, привело её в полнейший ужас.

Прямо за ней больше не было темноты. В нескольких десятках метров от неё бушевало невообразимо яркое и мощное пламя. Оно уже не мельтешило меж деревьев, словно осторожный зверь. Вихрь теперь полностью освещал себе путь, пожирая густую растительность. Глядя на него можно было, и восхититься, и ужаснуться одновременно. Он был и вправду сиреневым. Ни красным, ни оранжевым, ни какого-то другого, более привычного для всех живущих людей, цвета. А именно сиреневого, с его отстранённо холодным и безразличным спокойствием.

Девушка громко вскрикнула.

Теперь боль для неё уже не имела никакого значения.

Её тело охватило нечто более пронизывающее и всемогущее.

Это был ужас.

Она резко рванулась вперёд. Неуклюже размахивая руками, она уже чуть не бегом пыталась избежать того, чего инстинктивно боятся все живые — смерти. Проваливаясь и спотыкаясь на неровностях, она тут же при помощи деревьев отчаянно выпрямлялась. И снова падала.

Это был уже не человек, а какое-то обезумевшее существо, которое само не знало, что именно и для чего именно предпринять. Лишь бы только спастись. Выжить! Выжить! Выжить! Человеческий разум уже уступил своё место животным инстинктам.

Из охрипшего горла существа то и дело доносилось:

— Нет! Нееет! Аааа! Неееет!

Но это были всего лишь крики предсмертного отчаяния одинокой жертвы.

Лес был бесконечен. Впереди — тьма, пугающая своей неизвестностью и гарантирующая только страх и всепоглощающую боль. Позади — безжалостный огонь, сулящий гибель.

Гул становился уже невыносимо громким.

Бежать! Только бежать!

ВЫЖИТЬ!

Но неожиданно девушка обо что-то споткнулась и рухнула на землю. Упав, она со всего размаху ударилась об один из лежащих камней. В глазах мгновенно потемнело, и девушка, с трудом понимая, что произошло, пролежала так несколько секунд. Затем, осознав положение, она хотела было вскочить, но не смогла подняться даже на колено. Сил больше не было.

Мыча от боли, она сделала ещё попытку, чтобы встать, но тут же снова упала.

Тяжело дыша, обездвиженная ранами и повреждениями, вся в грязи и крови, она только сейчас поняла, что это конец.

Только сейчас до неё дошло, что она не сможет убежать.

Только сейчас она поверила, что её скорая смерть неминуема.

Собрав всю свою волю и остатки физических сил, она повернулась на бок.

Испытывая одновременно и страх, и некое любопытство, девушка взглянула на Вихрь.

Прямо на неё мчался огненный столб в несколько десятков метров высотой. Сжигая в бездымном ярком пламени всё, что попадается ему на пути, он приближался к покорно ожидающему его человеку. Вокруг стало светло, как днём.

Десять метров.

Девушка ожидала сильный жар, но ощутила лишь странное покалывание по всему телу.

Пять метров.

Её фигуру покрыло яркое свечение.

От невозможности больше смотреть, девушка закрыла глаза.

Два метра.

Вспыхнула одежда.

Она ощутила, как каждый сантиметр её тела вдруг что-то сжало, словно гигантскими тисками.

— Здравствуй, смерть, — только и успели прошептать её губы.

***

Ему уже было не впервой ходить вдоль выжженных полос. Сколько раз уж он видел эти большие серые зоны, испещрявшие леса. Сколько раз он, стоя на возвышенности, наблюдал своими глазами, как пепельные следы Сиреневых Вихрей уходили далеко в сторону горизонта. И сколько раз он угадывал, где на этот раз пройдёт смертоносный огонь. Ему, уже немолодому мужчине, обитавшему в Красном лесу, всё ещё было легко проходить многокилометровые маршруты. Однако его всё же беспокоило, то, что дичь уходила всё дальше и дальше в направлении окраин континента.

«Если дело и дальше так пойдёт, то придётся перебираться» — размышлял иногда мужчина.

Его это абсолютно не пугало. Несмотря на то, что его небрежно собранные в хвост волосы и борода были сплошь покрыты сединой, он был готов и морально, и физически к любым невзгодам. Его даже можно было назвать стариком, если бы не сдерживаемая живость и энергичность в движениях. Каждый день с восходом Кала́ра он вставал, умывался в ледяной воде ручья, делал разминку и ел свой завтрак, состоящий из овощей с собственного огорода. Затем уходил на охоту или рыбалку. Там он проводил целый день, после чего шёл с добычей домой и готовил себе ужин.

Так было изо дня в день. И ему было совсем нетрудно перенести такой образ --">