Елена Станиславская - Бог из машины

благодарностью выдохнул Павлик. – Моя девушка. Верней, гражданская жена. Мы жили вместе. У нее случилась депрессуха, вот и наглоталась колес. И котиков тоже накормила. Вообще-то Шуша не со зла. Просто думала, что забирает их в лучший мир. Она их очень любила, особенно Фердинанда Второго. Не могла с ними расстаться.

Бой наморщил лоб, не зная, что сказать. Похоже, Павлику повезло, что Шуша любила его не настолько сильно, как питомцев.

– А почему ты ее не набил? Вместе с котами.

– Да не-е, я на нее в обидках. Вот встретимся, все ей выскажу! – Павлик потряс указательным пальцем в воздухе и задорно хихикнул.

Он держался беспечно, но самую малость перебарщивал. Бою хватило проницательности, чтобы понять: за фасадом беззаботности висят истрепанные в хлам нервы.

– Удачи, – искренне сказал Бой.

Он и не заметил, как они с Павликом оказались в маленькой, полутемной комнатушке, заставленной шкафами.

«Раздевалка, – догадался Бой. – Значит, сейчас по расписанию тренировка».

Многочисленные дверцы, окрашенные в яркие цвета, навевали воспоминания о детском саде. Сам Бой в садик не ходил, но ему регулярно приходилось отводить и забирать Динку. В детсадовской раздевалке на каждом ящике пестрела яркая наклейка (у сестры – кит, выпускающий фонтан). Тут, в НИИ, конечно, обошлись без веселых картинок – просто намалевали числа черным маркером. Бой не сразу сообразил, что на ящиках обозначены номера комнат. Он нашел свой, заглянул внутрь и обнаружил спортивную форму.

Павлик уже переодевался. Он выглядел опустошенным и погруженным в свои мысли. Рассказав о Шуше и котах, татуированный утратил к Бою всякий интерес.

– Павлик с тобой говорил? – спросил парень-качок, копаясь в соседнем шкафчике.

– А что? – Бой внутренне подобрался: мало ли, чего ожидать от этой горы мышц.

– Да ниче, – ответил качок. – Он ваще-то только с новенькими и разговаривает. Почешет языком, а потом ни гу-гу. Пока следующий новенький не появится. Конкретно кукухой поехал.

– Давно он тут? – понизив голос, спросил Бой.

– Ваще-то да. Типа год.

«Год!» – ударило в голову. Почему так долго? Неужели воскрешение занимает настолько много времени? Или нет никакой технологии и добровольцев просто разводят? Думать об этом не хотелось.

– А ты тут сколько? – спросил Бой.

Он опасался услышать какую-нибудь нереальную цифру, но качок сказал:

– Три недели ваще-то.

Это тоже казалось немалым сроком, но по сравнению с пятьюдесятью двумя неделями, конечно, ерунда.

– Меня зовут Бой. – Бой протянул руку, и качок пожал ее. На удивление вяло.

– Зож, – прозвучало в ответ.

– В смысле?

Качок фыркнул.

– А «Бой» – это ваще-то в каком смысле?

– Ясно. – Бой коротко ухмыльнулся и подумал: «Ваще-то тебе больше подошла бы кличка Ващето». – Значит, Зож. Будем знакомы.

Они быстро переоделись и пошли в зал.

Большое прямоугольное помещение удивило Боя отсутствием привычных деталей: не было разметки на полу, баскетбольных колец, скамеек. Справа высилась шведская стенка, напоминающая обглоданные ребра, – даже цвет у нее был костяной, бело-желтый. В конце зала чернели беговые дорожки, выстроенные в ряд, и штанга с тремя блинами. Слева лежали маты. На них, широко раздвинув ноги, в одиночестве сидел толстяк.

Зож, топая рядом с Боем, кивал на добровольцев и просвещал:

– Ну, Павлика ты знаешь. Жиробас – это Вано. Он мутный ваще-то, так что я с ним не того, не общаюсь. Прыщавый – Эдос. Мы в одной комнате живем. Нормас пацан. Вон тот, с зеленой рожей, Щи. Я фиг знаю, как его на самом деле звать. Тоже какой-то мутный. Не жрет ни фига, а если пожрет – блюет. Эдос говорит, это болезнь такая, а я думаю, просто кукуха того. У Щи мамашка моделью была, вот она и приучила его не жрать, а сама от голодовок откинулась. Так, кто тут у нас еще? Этот, с кровавыми какахами на башке, Григор. – Зож покривился и, прямо как сварливая бабка у подъезда, заявил: – Стопудово, наркоман конченый.

«Толерантность детектед», – с иронией отметил Бой. Впрочем, он сам часто судил о людях по внешности – знал за собой такой грешок. В его классе, да и во всей школе, существовало четкое разделение: крутые пацаны с татуировками-пирсингами, вылизанные тиктокеры-инстаграммщики и обычные ребята. Бой и Темыч попадали в последнюю категорию, но с небольшим уточнением: обычные-ребята-которые-могут-навалять. Представители разных категорий никогда не оказывались --">