Гаянэ Степанян - Книга аэда

проходите, – гостеприимным жестом хозяин указал на прихожую. – Здесь вы можете оставить куртку и разуться.

Войдя, Даврос с интересом огляделся.

– А интерьер сильно изменился с тех пор, как здесь жил господин Агнеда Руквола?

– Нет, почти нет. Мы вместе росли, и вкусы у нас выработались очень схожими. Мне ничего не пришлось здесь менять, чтобы чувствовать себя дома.

– Я бы хотел сделать несколько фотографий для своей книги, если не возражаете…

– Нет, что вы! Но если у вас не наша аэдическая устаревшая техника, придется дождаться конца праздничной недели. Я как раз отбуду в предполагаемую Ксантию и никоим образом не повлияю на ваш фотоаппарат. Я предупрежу горничную, она все приготовит для съемок.

– А это правда, что вы впервые посетите предполагаемую Ксантию?

– Правда, – нахмурился Оруба. – Ксантия много могла бы мне дать как ученому, но она слишком много отняла у меня как у человека.

– Возможно, на некоторые мои вопросы вам не захочется отвечать. Но я биограф, не журналист. Этика моей профессии требует быть адвокатом своего героя, а не его прокурором. Ни единым словом я не очерню господина Рукволу.

– Очернить черное? – усмехнулся Оруба. – Право, пустой страх. Даже биографы не могут назвать черное белым, и это особенно касается господина Рукволы.

– Вы не можете простить ему госпожу Лисантэ?

– Вы уже неплохо осведомлены… Но начинать, надо, наверное, не с нее. А с Альтирэ Дорран. Вам о ней, конечно, известно?

– Первая жена господина Рукволы, сама одаренный аэд? Да, разумеется! Мне говорили, что вы поддерживаете с ней связь…

– Да, мы втроем дружили со студенческой скамьи. Если кто и мог сравниться с Агнедой в таланте, так это она. Поэтому я не поверил, узнав, что Агнеда подал на развод из-за какой-то художницы. Правда, познакомившись с Лисантэ, я понял… Но за Альтирэ все равно было очень обидно: без нее Агнеда не нашел бы предполагаемую Ксантию, а вся слава досталась ему одному.

– Но поссорились вы с ним не из-за госпожи Дорран?

– Без неприятных разговоров не обошлось, конечно… Альтирэ мне как сестра. Но жизнь есть жизнь, никого не заставишь любить насильно. Она уехала домой, в Ярмион. Сейчас преподает там. Обязательно навестите ее: она единственная из двух жен Агнеды, которая вам расскажет, что такое жить с гением.

– А госпожа Лисантэ?

– Исчезла.

– Я очень надеялся, что, вопреки слухам, вы с ней общаетесь. Без ее рассказа биография господина Рукволы будет неполной.

– В ту ночь… Я выбежал за ней на улицу, увидел отъезжавший электромобиль, но номера не разглядел. Через пару дней ее сестра обратилась в девятое отделение Саргата, а через неделю дознаватель сообщил, что госпожа Лисантэ Руквола написала заявление с просьбой прекратить розыск и не сообщать никому о ее местонахождении. Так что… Уже три года как я ничего не знаю о судьбе Лисантэ. Извините.

– А вы можете что-то рассказать об отношениях господина Агнеды Рукволы и господина Мортена Транаса? Я ничего не нашел о них. И даже не смог выяснить, были ли у них общие знакомые.

– Рукволы и… какого господина? Не исключаю, что это какой-то новый приятель Агнеды, я вообще ничего не знаю о круге его общения после ссоры… И чем вас этот господин заинтересовал?

– А вы не знаете? Это он финансировал экспедицию господина Рукволы, которая обнаружила предполагаемую Ксантию. Он действовал через посредников, а не перевел деньги напрямую. И мне не удалось выяснить о нем ничего, кроме имени. Но я могу точно сказать, что самое позднее, когда могло состояться их знакомство, если они вообще были знакомы лично, это в ту ночь, когда вы еще общались с господином Рукволой. Ведь информационное письмо с предложением финансирования пришло в университет на следующий день после игры.

– Нет, когда мы общались с Агнедой, я не знал никого с таким именем… – Оруба Матар стал еще более задумчив и мрачен. – Я устал сегодня, давайте продолжим, когда вернусь из Ксантии. Я расскажу про наше детство и постараюсь ответить на ваши вопросы: я не в силах уважать Агнеду после его выходки, но и не признавать его гений тоже не могу. Биография таких людей обязана быть описана во всей полноте их величия и низости.

* * *

Праздники отшумели, и Даврос снова стоял на пороге дома, когда-то принадлежавшего Агнеде. В этот раз он не стал тратить время на прогулки: уж очень силен был мороз.

Дверь открыла горничная.

– Даврос Мао, биограф, – представился он. – --">