Ксения Ангел - Ловцы снов

Ксения Ангел Ловцы снов

Глава 1

«То, что гусеница называет концом света, человек называет бабочкой»

Ричард Бах

Хоронили меня в дождь. На дальнем кладбище, которое недавно открыли. Новая земля, слишком мало слез, а если ближе к ограде, то и вовсе пусто, нечем поживиться.

Иногда я представляла собственные похороны. Вот лежу я в гробу с гротескно-белым, умиротворенным лицом и сложенными на груди руками, а вокруг все плачут. И цветов – море, и добрые слова. Мама сжимает потрепанный томик «Джейн Эйр» – талисман, с которым никогда не расстается. Руслан нервно теребит обручальное кольцо. Все в черном, упарились в жаркий день, но терпят. Ради меня. На лицах – скорбь. А маслянистые, влажные комки земли гулко ударяют о гроб.

Красивая, наполненная печальным торжеством церемония.

И уж никак я не думала, что придется мокнуть под холодным апрельским дождем и смотреть, как родные нетерпеливо поглядывают на часы и торопят священника. А я – поодаль, растерянная и мокрая, сжимаю кулаки от досады. Рядом с человеком, которому, уверена, совершенно плевать, что меня сейчас закопают. И цветы не выглядят такими уж красивыми, хотя Руслан расстарался, потратился на мои любимые пионы, весь гроб ими усыпал. Дорогой, дубовый, глянцевый, такой впору для королевы мастерить. Да и Денис разорился на розы – кроваво-алые и полностью раскрытые. Жуткая пошлость!

Мама опирается на руку отчима. Бледная, потерянная, с опустевшим взглядом. Жаль, что приходится ее вот так оставлять. Некоторые обещания невозможно сдержать, увы. А некоторые не стоило и давать. Какое это имеет значение теперь? Когда я умерла и стою тут… Разве так бывает?

Священник морщится, читая заупокойную молитву. Странно, что они вообще его позвали – я никогда не верила в бога. Все это людские стереотипы. Богов не существует, есть только мысли, эмоции и энергия, которая, как известно, не появляется ниоткуда и не уходит в никуда.

– Идем. – Меня грубо схватили за руку и поволокли куда-то. – Нечего пялиться.

– Постой…

Взгляд неосознанно скользнул вниз.

Маленькие руки. Короткие пальцы, запястья узкие. Чересчур узкие, такое чуть сожми – переломится. Обломанные ногти, грязные, неухоженные. И роспись веснушек на тыльной стороне ладони.

Сердце стучало гулко, и ныло где-то глубоко в груди. Стало тяжело дышать. Вокруг было мокро и холодно…. Ледяные капли стекали за воротник короткой кожаной куртки.

Нельзя волноваться и паниковать. Контроль, Яна, контроль. Вдох. Выдох. Концентрация. Постараться не думать о случившемся, насколько бы нелепым оно не выглядело. Просто принять. Взгляд из-под ресниц на того, кто стоит рядом. Попытка определить, что же он чувствует сейчас. Тщетная…

– Мы и так потеряли слишком много времени. У меня его мало, понятно?! А у Алисы нет совсем.

Он злился. Был на грани ярости. Почти не контролировал себя. Такой шанс, просто удивительно – обычно мы не позволяем так вести себя друг с другом. Чревато. Каждый из нас знает цену эмоциям.

Только вот я ничего не почувствовала. Совсем. От него волнами исходила ярость, а я только и могла, что стоять и смотреть. Досадовать, что добро пропадает зря. Эмоции растекались в воздухе шлейфом, а я не могла взять и капли.

Я мертва. Скоро меня закопают там, в мокрой, холодной земле. А это недоразумение в веснушках не я – оболочка. Чье-то пустое тело, сосуд, в который меня сунули.

Зачем?

Мысли путались, зацепки предательски ускользали.

– Неприятно, правда? – язвительно поинтересовался мой спутник. – Когда не можешь взять? Только знаешь, – он наклонился, и я ощутила дыхание на щеке. Темные глаза блеснули превосходством, – я могу. Если не пойдешь со мной, сделаю. Оставлю здесь умирать.

Воспоминания тревожно заскреблись на задворках сознания. Размытые поначалу, но чем больше я смотрела на своего спутника, тем четче становилась картинка.

Тонкий профиль, нос с небольшой горбинкой, острый взгляд. Темные, почти черные глаза. Смоляные волосы. Я видела его в офисе совета в июле.

– Я помню тебя. Ты был у Виктора летом. Ругался, угрожал. Кричал даже.

Насмешку я позволила себе намеренно. Угрозы его пусты – хотел бы, давно убил. Но вот он здесь, возится со мной, разрешает посмотреть, как гроб с моим телом медленно опускают в землю, и влажные, жирные куски ее гулко стучат о закрытую крышку.

– Я --">