Ника Дмитриевна Ракитина , Наталия Медянская - Колодец Ангелов [СИ]

Единственным, с кем у Катьки сложилось какое-то подобие дружбы, был пианист Антон Калистратов по прозвищу Прынц. Парень был мягок, слегка рассеян, неприставуч, а, главное, так же, как сама Катерина, пользовался нелюбовью сокурсников. Наверное потому что будучи натурой романтической и ранимой, Антя терпеть не мог шумных общежитских пьянок, а в субботние вечера, когда все нормальные студенты расходились по клубам, закрывался в своей комнате с книжкой.

Вот и сейчас какой-то потрепанный талмуд виднелся из — под подушки, на которой мирно сопела взъерошенная голова Антона.

Катька распахнула дверь и, уперев руки в боки, грозно воззрилась на спящего однокурсника:

— Антя! Ты снова дрых с открытой дверью? А если сопрут чего?

— Я не дрых… — простонало из-под спешно натянутого на голову одеяла, — я ещё сплю…

— Ответ неверный, — Катька решительно шагнула к кровати и потянула одеяло на себя. Антон поупирался, скорее для виду (сладить с решительно настроенной Леденцовой мог не всякий препод), а потом, сдав позиции, понуро уселся на кровати и помахал рукой перед носом.

— Фу… накурилась-то…

— Антя, не нуди!

Катька решительно села рядом и вздохнула.

— Через два часа экзамен, а я ни сном, ни духом. Шпоры есть?

— А какой экзамен? — наморщил высокий лоб Антон.

— Философия? — предположила девушка.

— Не… я писал по логике. Кажется…

— Так, — Катька нервно покусала волосы. — Давай звонить Штирлицу.

— А деньги? — Антон покосился на соседку и слегка покраснел.

— Ой… — дернула та плечиком и, потянувшись, утащила с тумбочки старенький «Пионер». — Набирай.

Калистратов тряхнул головой, откидывая длинную челку, и сосредоточенно потыкал в экран. Заиграла бодрая музыка, а потом откуда-то издалека донеслись треск, глухие удары и, кажется, чьи-то крики. Катька круглыми глазами посмотрела на сокурсника, а из телефона внезапно послышалось далекое, вовсе на грани понимания: «База! ЧП! Второй шлюз…» А дальше хрип, шорох и белый шум.

— Что это было? — хлопнул глазами Прынц, а из динамика знакомо потекло манерное:

— Альё-о?

— Штирлиц, чё у тебя за гудок дебильный! — завопила Катерина. — Мы с Антей чуть не обделались!

— Счастье мое, — мурлыкнула трубка, — с каких это пор творчество группы «Звездолет удачи» вызывает у тебя столь низменные порывы?

— Гриш, мы тут по делу, — встрял Антон, предусмотрительно закрывая Катьке рот ладонью. — Сегодня чего сдаем?

— Пять ворлдов.

— Не, а что так много? Мы еще шпоры хотели.

— Тогда двадцать всё вместе. И я делаю скидку за опт.

— Гриша — а!

— Леший с тобой, вымогатель, — Леденцова вырвалась из захвата Антона, — но нам нужно быстро.

— Приезжайте, — милостиво согласился Штирлиц, и Катька с воплем раненного бегемота унеслась одеваться.

И уже стоя на крыльце, дожидаясь прибытия аэротакси, задумчиво пнула носком гранитную ступеньку:

— А знаешь, Тошка, я слышала все альбомы «Звездолета»… Никаких базы и шлюза там нет…

Нынешний апрель в первых числах куда больше походил на ноябрь. И тем неистовее потом вошла в свои права весна, распахнувшись лазоревым небом, окутав теплом заснеженную землю; в считанные дни рассыпав золотые глазки мать-и-мачехи по обочинам.

Антон, прижавшись носом к стеклу, с высоты птичьего полета созерцал родной город, медленно просыпающийся в зябкой утренней дымке. Вековые деревья центрального парка — пока голые, но уже готовые вот-вот вспениться в небо молодой листвой. Золотящиеся маковки старинных церквушек — что редкие грибы-боровики между широкими посадочными площадками жилых многоэтажек. Блестящие слюдой окна волжской воды — ледоход сейчас в самом разгаре. А дальше, возле покрытой защитным полем кремлевской стены, упирается в небо сверкающий раздвижной купол Нижегородской обсерватории.

Сам Антон в обсерватории никогда не был (лет триста назад заведение посчитали закрытым объектом и экскурсии прекратили), но слышал, что мощный телескоп способен показать все, без исключения, земные колонии. Другой такой телескоп был в Санкт — Петербурге, но тут уж — столица есть столица. Тем более что под Питером, как и в Нижнем, находились Врата — телепортационный узел исследователей и колонистов.