Тимофей Николаевич Печёрин - Инерция (СИ)

реальности распространились по всей Земле… как минимум, уже должна быть доступна любая точка планеты.

— Прекрасно! — на сей раз Андрей не сдержал своих чувств.

Точнее, единственного чувства — ощущения близкого триумфа.

— В таком случае, — произнес он, едва не задыхаясь от радостного предвкушения, — могу повторить то, что уже говорил вам… тогда, в театре. Бывайте… и спасибо за все!

С этими словами Кожин бросился к искажающей полосе. Буквально влетел в нее на полном ходу. Уже зная, куда… а главное, когда он хотел бы переместиться.

Или, правильнее сказать, не «хотел», но «должен».

* * *

Желание его осуществилось. Мгновение — и зрелище посеревшего безжизненного городка сменилось другим городом. Огромным. Расположенным на другом конце земного шара. И на много десятилетий отстоящим от того времени, в котором выпало родиться и жить Андрею Кожину.

Жизнь в этом городе била ключом, что после мертвой безлюдной Гродницы действовало ошеломляюще. Тротуары были запружены толпой прохожих, каждый из которых куда-то спешил, лавируя в этом живом лабиринте. На несколько мгновений растерявшийся и замерший на месте, Кожин пару раз едва избежал столкновения с такими вот городскими торопыгами. Точнее, те едва не врезались в него.

С другой стороны, суета эта оказалась Андрею в некотором смысле на руку. В людском потоке никто не мог заметить еще одну каплю-человека, появившуюся из ниоткуда.

Другим потоком — шумным и разноцветным — носились по проспектам и вдоль улиц автомобили. Еще не способные летать по воздуху, а потому нуждающиеся в дорогах, чтобы передвигаться. Вдобавок, в ту эпоху человечество не испытывало нехватки нефти и потому могло позволить себе сжигать продукты ее переработки в качестве топлива. Отчего над городскими улицами висел стойкий запах гари.

Не было еще и некоторых других привычных для Кожина атрибутов жизни в мегаполисе. Над улицами, среди тянущихся к небу зданий, не вспыхивали прямо в воздухе гигантские голографические экраны с рекламными объявлениями. А вместо компактных наручных коммуникаторов горожане использовали коробочки величиной с кисть руки, которые они, вдобавок, подносили к голове и ушам — невзирая на вредное излучение. А может, просто не знали о нем.

Не встречалось среди прохожих бестолково шатающихся личностей неряшливого вида и с отрешенными взорами — жертв электронных наркотиков, воздействовавших непосредственно на кору головного мозга и сделавшихся за последнее десятилетие угрожающе популярными. Впрочем, подобных людей, отрешенных от мира, Кожин все-таки заметил. Но, во-первых, они все равно не утратили целеустремленности, присущей другим прохожим — в отличие от электронных наркоманов. А, во-вторых, в их уши были вставлены едва заметные тоненькие проводки наушников. Как говорится, каждый расслабляется по-своему.

Но главное: тучи будущей Европейской войны (она же «гравитационная») еще не сгустились. До этого рокового события оставались десятки лет. Более чем достаточно, чтобы исправить… если и не все, то многое.

11

Месяц спустя по местному времени

— Пока! До скорого! — и от группы веселых молодых людей отделился парень, одетый дорого, со вкусом, но… небрежно. Галстук висел косо, модный пиджак был расстегнут, рубашка выбилась из-под брюк. Растрепалась и прическа. Впрочем, не похоже было, чтобы парня волновали подобные мелочи. По крайней мере, сейчас.

Помахав друзьям рукой и с беззаботной расслабленной улыбкой на гладко выбритом лице, парень направился к стоявшему неподалеку «роллс-ройсу», возле которого, застыв в ожидании, высился громила в строгом черном костюме и темных очках.

Шел парень неспешно, вразвалочку — как и подобает истинному хозяину жизни. Торопиться ему было некуда. И это пришлось весьма кстати для Андрея Кожина. Легче было следить за этим беззаботным гулякой и не спускать глаз.

Кожин знал: этого симпатичного, обаятельного и веселого паренька, душу компании, сына медиа-магната и студента одного из университетов Лиги плюща (а также мечту половины девчонок на курсе) зовут Дэвид Генри «Дэйв» Адамс. Он же человек,

--">