Светлана Альбертовна Тулина - Воображала

в траве светящиеся переливчатые насекомые размером с ладонь. Трюкач сидит на верхушке фонарного столба и старательно пилит провод. В небе длинной вереницей проплывают розовые слоны, ритмично размахивая ушами. Асфальт тоже розовый, но более холодного оттенка, ближе к сиреневому. Трава на газоне фиолетовая.

Далеко-далеко внизу, над мостом, кружит вертолёт, мигают фонари ремонтников, надсаживающий рёв моторов, чей-то далёкий голос:

— … Если только взрывать, да и то не ручаюсь…

На перилах моста — трёхметровый прозрачный цилиндр. Внутри просвечивает алое.

— Что там? — лениво интересуется сидящий на траве байкер.

— А, туфта!.. — Трюкач снова начинает пилить провод. Летят искры.

— Жа-а-а-аль… — тянет танцующая девчонка. — Это было… забавно.

Снимает с волос резинку, вешает на руль мотоцикла. Мотоцикл похож на странную пчелу — в сине-оранжевую полоску. На резинке — два шарика, синий и оранжевый. Рядом на сиденье чьи-то руки кладут сине-оранжевый шлем. Другой такой же шлем ловким броском насаживают на фару. Байкер на траве улыбается:

— Думаю, это тоже будет забавно!

— А всё-таки жалко…

— Жалко у шмёлки и пчелика знаешь где?..

Двухцветный шлем катится по траве, останавливается у колеса оранжевым боком кверху.

— А сработает?..

— С лошариком же сработало, почему нет?

— Потому что там — мультик!

— Ну и какая разница?

Пауза. Смех.

— Никакой.

— Вот именно.

— Поехали!

Сверху падает провод, искря и извиваясь. Задевает один из составленных в кучу мотоциклов. Разряд, взрыв, мгновенное зелёное пламя охватывает весь байкошашалик.

Байкеры окружают кучу искорёженного металла. Вернее — то, что находится рядом с нею. Удивлённый голос:

— Надо же! Получилось…

— Я же говорил — будет забавно.

— Эй, смотрите-ка! — Голос встревоженный. Мгновенная пауза. Интонации меняются.

— Получилось, да не совсем.

Рядом с почерневшим и перекорёженным металлом на траве, вернувшей себе первоначальный зелёный цвет, лежит Воображала. Она очень белая и холодная даже на вид, словно скульптура из хорошо промороженного твердого снега.

Чей-то длинный свист.

— Может, энергии мало?

— Да при чём тут энергия…

— Может, мы плохо хотели?.

.

— Так. Без паники. Основное получилось, с остальным справимся…

— А точно — всё собрали?..

Пауза. Переглядывания.

— КТО ЗАЖИЛИЛ?!

— Трюка-а-а-ач!

Трюкач по-прежнему сидит на столбе. Все смотрят на него снизу вверх, посмеиваясь.

— Ай-яй-яй, Трюкач, и как тебе только не ай-яй-яй?!

— Колись, жадина!!!

Кто-то фыркает, и почти сразу смех охватывает всю группу.

— Злые вы! — говорит Трюкач, соскальзывая в траву и стаскивая с рук сине-оранжевые перчатки. — Уйду я от вас!

Хихикая, танцевавшая на газоне девочка поднимает провод, слизывает с него длинную искру. Протягивает сидящей на обугленной траве Воображале. Некоторое время та жадно пьёт электричество. Затем выплёвывает кончик провода. Спрашивает жёстко:

— Ну?

Девочка опускается перед ней на корточки, заглядывает в глаза:

— Танцевать научишь?

— Ч-то?..

— Танцевать, — повторяет девочка покорно, словно разговаривая со слабоумной, — Как тогда, на мосту, помнишь? Мы ночью видели.

— Не понимаю, — Воображала растеряна. — Но ведь проще же было…

— А-а… — девочка презрительно кривится. — Это не то. Туфта. Не настоящее, понимаешь? Хоть и радость, но фальшивая.

— И не так забавно! — произносит Трюкач очень серьёзно.

Воображала моргает. Говорит неуверенно:

— Ну, если так…

— Так научишь, да?..

— Злые вы…

Общий смех.

*

смена кадра

*

Внизу — шум моторов, скрежет.

— Если рвать — то только вместе с мостом.

Голос Михалыча с тоской:

— Не на проезжей же части-то, в конце-то концов. Кому мешает? Ну и оставьте вы её в покое! Что, других забот нету?!

По толстому стеклу проскакивают сине-оранжевые искры. Из глубины коллекционной куклой улыбается застывшая в фарфоровой неподвижности Анаис. 

ЭПИЛОГ

 Михалыч, кряхтя и вздыхая, поднимается по лестнице — лестница утилитарная, ничего лишнего, но очень чистая и ярко освещённая. Михалыч тяжело опирается на массивные перила и утирает пот, отдыхая после каждого пролета. На панели рядом с массивной дверью темного дерева зелёной краской нарисованы две цифры — «26». Михалыч вздыхает — на этот раз --">