Светлана Альбертовна Тулина - Мартовский кот Шредер Инги

и уточнять сверки по местности. Судя по карте, кстати, до второго портала осталось всего ничего, не больше километра, карта давала как раз такую погрешность.

Километра не было — Индрю не успел сделать и пары десятков шагов, когда увидел дверь в скале. Он бы её и раньше заметил, помешал рельеф склона — дверь находилась в небольшой каменной складке, да ещё и прикрытая искорёженной псевдо-сосенкой, вцепившейся в скальный выступ всеми своими корнями. Никаких особых опознавательных знаков, просто дверь, к которой ведёт небольшая лесенка в три ступеньки. Портал не работал. Обманули техники.

На верхней ступеньке мордой к двери сидел огромный рыжий кот, и что-то ей доказывал, громогласно и оскорблённо. Это его рулады и подвывания Индрю слышал последние минут двадцать, почти не осознавая, так, краем уха. Как-то сразу отнёс к воплям некоей местной разновидности чаек, совершенно забыв при этом, что ни чаек, ни каких других крупных животных или птиц на Весте отродясь не бывало, да и привезённые извне уживаются плохо.

Кот то ли не сразу заметил Индрю, то ли посчитал более важным всё-таки доказать закрытой двери, что она неправа — во всяком случае, поорал на неё ещё пару секунд, прежде чем обернуться и удостоить инспектора уже куда более снисходительным «Мя-а-а!». Вернее даже — «Мя.а. а», не единым протяжным воплем, а этаким квакающим стаккато, когда каждая следующая «а» отделена от предыдущей отрывистым выдохом. В этом коротком «мя» было не только глубочайшее презрение к глупой двери, но ещё и приглашение инспектору это презрение разделить — полюбуйтесь, мол, ну что за идиотка? И где только таких набрали!

Пренебрежительно дёрнув хвостом напоследок (да-да-да, милочка, это именно к вам относится!), кот развернулся и решительно потрусил к инспектору, непрестанно взмямякивая на ходу, но уже негромко, словно просто бурчал себе под нос, не в силах сразу успокоиться. Приблизившись вплотную, на некоторое время замолчал — на то короткое время, которое понадобилось ему для досконального исследования индрюкисовских ботинок. После чего выдал одобрительное резюме протяжным «Мурррвяу!», и, очевидно, посчитав на этом процедуру знакомства законченной, начал жаловаться. Судя по общей интонации, частым отрывистым «мя.а. а» и подёргиваниям хвоста — речь по-прежнему шла о подлой двери и её мерзком нежелании открываться.

— Полностью с тобою согласен, — Индрю задумчиво смотрел на закрытую дверь.

Тащиться по пляжу обратно восемь километров не хотелось совершенно, непривычные к долгим пешим прогулкам ноги гудели, припекало правую щёку. Да и всё тело слегка поламывало — сила тяжести на Весте Три чуть выше земной, на какую-то долю процента, сразу и не заметишь, а вот тело чувствует и устаёт быстрее. И солнце уже у самой воды, засветло точно не дойти, а в темноте на таком берегу ногу сломать проще простого. Техники обещали справиться за пару часов, ну, приплюсуем сюда минут пятнадцать-двадцать… глупо ведь уйти обратно за пять минут до конца ремонта.

— Решено! — заявил Индрю коту, поскольку больше говорить было не с кем. — Ждём пятнадцать минут, а там будем думать. Заодно и искупаемся!

— Х-рня! — прокомментировал кот, передёрнувшись всей спиной при упоминании купания. Но активно возражать не стал.

Индрю вернулся к плитам, резонно предположив, что по ним заходить удобнее. Кот трусил рядом, продолжая рассказывать свежему слушателю о своих приключениях. Иногда он жаловался — может, на дверь, может, на какие другие неприятности. Тогда голос его делался заунывным и тоскливым. Хорошо ещё, что долго помнить неприятности он не умел — переключался на что-то хорошее, и тут же спешил этим хорошим поделиться. Рявкал восторженно, подскакивал к Индрю вплотную, тыкался в ноги, задирал башку и — рассказывал, рассказывал, увлечённо, восторженно, взахлёб.

Купаться с ним оказалось неожиданно сложно — в воду кот не полез, даже на мокрый камень заходить не стал, остался на сухом участке плиты, уселся на безопасном расстоянии, и только лапой брезгливо тряс каждый раз, когда ленивые волны подбирались поближе.

Но, стоило Индрю зайти в воду по пояс, кот начал выть. С горловыми рычаниями, почти по-собачьи, низко, протяжно и тоскливо. Он больше не сидел на безопасном расстоянии от воды, бегал по самому краю прибоя, то заступая на мокрое, то отпрыгивая от набегающей волны, и выл — отчаянно, дико, страшно. Купаться при --">