Валерий Алексеевич Прохватилов , Алексей Алексеевич Беклов - Снайпер должен стрелять

Прошло, как ты понимаешь, три дня. Мы все выверили, все перепроверили. Пукалка твоя с экранчиком — сработала. Если бы, как мы и рассчитывали, оказалось три ствола — все вообще было бы нормально. Но, видно, напуганы они тобой были сильно. Мельника ты вырубил классно — влепил ему точно над коленом. Я успел отключить двоих. Это тебе не прямая стрельба! Поймать цель в экранчик, черт бы его побрал, не так-то оказывается просто. Стреляли в тебя двое. Но пальба, которую ты поднял, так их нервировала, что прицельную стрельбу они вести не могли. Более того, стреляли, кинувшись уже к выходам. Та пулька, что досталась тебе, совершенно дурная. В принципе не должно бы ее быть. Но вот видишь!

— Крюка, — продолжал Вацлав, — я поймал почти на выходе. Пытался было трепыхнуться. Нежничать мне с ним некогда было, так что — сам понимаешь. Когда я его в зал приволок, Руди с Инклавом порядок там уже навели, тут и полиция подоспела. Семерых замели, да снаружи еще торчали двое. Улов, одним словом, подходящий. Ну а потом тебя подхватили — и сюда. Видел бы ты нашего фэбээровца! Если бы Марк его не останавливал, он бы жилочки кое-кому повыдергал. Слушай, Андрей, он в тебе не то инопланетянина, не то черта видит. Вот тебе крест!

— Что ребята? — прошептал Андрей.

— Сегодня отбывают. Пришли попрощаться. За дверью торчат.

— А Хантер? — Вацлаву показалось, что Андрею трудно стало дышать. Врач, стоявший за спиной Крыла, подошел, пощупал пульс.

— Заканчивайте, — сказал он.

— Ты молчи, — заспешил Крыл, — я знаю, что надо сказать. Хантеру и Моне мы наврали, что ты гоняешься за остатками банды по окрестностям, что Маккью шагу без тебя сделать не может. Ну а то, что ты один за ними гоняешься, кто же в это не поверит? Теперь придется отдуваться. Наши орлы Моны боятся, меня делегируют. Завтра-послезавтра жди или ее, или Хантера.

Врач положил руку на плечо Вацлава, тот встал, помахал Андрею рукой:

— Я тут буду, пока ты прыгать не начнешь. И без всякого, заметь, подкидного мостика!

Андрей молча улыбнулся и закрыл глаза.

Вацлав отправился в контору Хантера без звонка, посчитав, что так будет лучше. Мона, как всегда, сидела за компьютером, Хантер прохаживался по приемной, что-то ей диктуя. На Вацлава оба глянули с удивлением.

— Добрый день, Мона. Приветствую вас, Дью.

Поздоровавшись, они смотрели на него выжидательно, не понимая, с чем может быть связан его визит, да еще без звонка. Вацлав, казалось, ожидал другого приема, поэтому чувствовал себя не очень уютно.

— Я со всякими новостями, — попробовал он улыбнуться. — Можно пройти?

— Входите, Вацлав. — Хантер пригласил его в свой кабинет. Стол, стул, на котором обычно восседал хозяин офиса, справа от него дверь в следующую комнату, еще правее во всю стену стеллаж, утыканный ящичками и дверцами, слева окно с раздвинутыми гардинами. Оглядевшись, не дожидаясь дальнейших приглашений, Крыл сел в кресло спиной к окну. Мона встала в дверях, привалясь плечом к косяку.

— Новостей много, — продолжал улыбаться Вацлав, — не знаю, с чего начать.

— Вацлав, а где Андрей? — Мона задала тот самый вопрос, который Крылу хотелось бы услышать поближе к концу разговора.

— С Андреем все в порядке, — поспешил ответить он.

— Он вернулся в Бостон? — продолжала задавать вопросы Мона.

— Вернулся.

— Почему не звонит, не заходит?

Вацлав замялся.

— Подожди, Мона, — остановил ее Хантер, видя, что с языка ее готов сорваться следующий вопрос. — Хватит вилять, Вацлав. Что с Андреем?

— Он в госпитале. Маленькая царапина. Я к вам прямо оттуда. Он всем передает привет.

— В каком госпитале? — внешне спокойно спросила Мона.

Вацлав назвал.

— Дью! — Мона пристально глянула на него. — Ты же видишь… — Она не закончила фразы. — Подождите минуту.

Мона перелистала телефонную книгу. Нашла нужный номер. Вацлав понуро смотрел в пол.

— Будьте любезны, состояние здоровья Андрея Городецкого.

Ей, видимо, ответили сразу. Она молча слушала. Потом медленно положила трубку. Вид у нее был растерянный.

— Состояние средней тяжести, — механически стала говорить она, повторяя интонацию голоса, услышанного по телефону, — температура тридцать восемь и две, впуска сегодня не будет, — она помолчала и еще раз повторила: — Средней тяжести. Что все это значит, Вацлав?

По щекам ее вдруг потекли слезы. Хантер вскочил, взял ее за плечи, усадил в кресло.

--">