Джим Батчер - Отступник

Совет пришел к пониманию того, что кто-то из своих снабжает информацией вампиров. Множество людей погибло из-за предателя, но он, или она, так и не был раскрыт. Учитывая то, как любит меня Совет и особенно Стражи, последующая паранойя не давала мне заскучать — особенно после того, как меня принудили присоединиться к Стражам, как часть ударной силы.

Так почему Морган здесь и ищет моей помощи?

Он на самом деле был в бегах.

До тех пор, пока я не получу больше информации, я вряд ли смогу кому-нибудь помочь. Я не мог спросить знакомых мне Стражей о Моргане, так как было бы очевидно, что я видел его, и это могло привлечь их внимание. И поскольку Совет охотился за Морганом, любой, кто помогал ему, автоматически становился соучастником преступления, подписывая себе приговор. Я не мог просить кого-либо помочь мне.

Кого-либо еще, подправил я себя. Я сделал выбор, позвонив Баттерсу — и откровенно, факт того, что он не принадлежал к миру сверхъестественного, мог позволить избежать множества неприятных последствий, связанных с его соучастием. Помимо этого он заслужил золотой кредит доверия Белого Совета в ночь, когда помог мне обезвредить семейный орден некромантов, который хотел превратить одного из своих в бога низшей лиги. Он спас жизни по крайней мере одного Стража, двух — если считать меня — и был в меньшей опасности, чем был бы любой, связанный с сообществом.

Я например.

Блин-тарарам, как же разрывается голова.

До тех пор, пока я не узнаю больше о том, что происходит, я действительно не смогу принять разумных действий — и не смогу задавать вопросы без опасения привлечь ненужное внимание. Суетливое погружение в расследование было бы ошибкой, что означало, что я должен ждать, пока не поговорю с Морганом.

Так что я растянулся в кресле, и начал фокусироваться на своем дыхании, пытаясь расслабиться, очистить свои мысли и прогнать головную боль. Это было так приятно, что я не двигался около шести часов, до того, как поздние сумерки не спустились на город.

Я не спал. Я медитировал. Вы должны поверить мне на слово.

*

Я очнулся, когда Мыш испустил низкий горловой рык, не похожий на тихий лай, но довольно короче и более внятный, чем просто ворчание. Я поднялся и пошел в спальню, где нашел Моргана проснувшимся.

Мыш стоял за кроватью, склонив широкую, тяжелую голову над грудью Моргана. Раненый лениво почесывал уши Мыша. Он бросил взгляд в сторону на меня и попытался сесть.

Мыш наклонил голову сильней и нежно толкнул Моргана опять в кровать.

Морган выдохнул с очевидной болью и произнес брюзжащим, сухим голосом.

— Видимо я должен соблюдать постельный режим.

— Да, — сказал я спокойно. — Тебя залатали не особо хорошо. Док сказал, что наступать на ногу будет плохой идеей.

Глаза Моргана сузились.

— Док?

— Расслабься. Это не пойдет в твою историю болезни. Я знаю этого парня.

Морган хмыкнул. Затем он облизнул потрескавшиеся губы и сказал.

— Есть что-нибудь попить?

Я принес ему немного холодной воды в бутылке с длинной соломинкой. Он хорошо знал, чем может обернуться жадное глотание, поэтому начал медленно потягивать воду из бутылки. Потом он глубоко вздохнул, и, сморщившись, будто по собственной воле засовывал руки в огонь, произнес:

— Спасибо.

— Ох, заткнись, — оборвал я его, содрогнувшись. — Никто из нас не хочет этого.

Может быть это мое воображение, но мне показалось, будто он слегка расслабился. Он кивнул и снова закрыл глаза.

— Не засыпай пока, — сказал я ему. — Я все еще должен измерить температуру. Если уснешь, это будет сделать довольно неудобно.

— Это точно, — сказал Морган, открывая глаза.

Я вышел из спальни и достал из шкафчика термометр старого образца с ртутью внутри. Когда я вернулся, Морган сказал.

— Ты не сдашь меня.

— Пока нет, — произнес я. — Я хочу услышать, что произошло.

Морган кивнул, приняв термометр, и сказал.

— Алерон ЛаФортиер мертв.

Он положил термометр в рот, по-видимому, чтобы подержать меня в тревоге. Я отгородился от хлынувших печальных мыслей.

ЛаФортиер был членом Совета Старейшин — семерки старейших и наиболее способных чародеев на планете, одним из тех, кто возглавлял Стражей. Он был тощим, лысым, ханжеским придурком. Во время судебного разбирательства по поводу использования мной черной магии на мою голову был одет капюшон, так что я не могу быть уверен, но я подозреваю, что его --">