Константин Рогов - Призраки

расстегнул куртку и отхлебнул успевшего стать отвратительно теплым жидкого кофе, разглядывая свое отражение в заляпанной грязью витрине парикмахерской.

Двадцатью минутами позже эта витрина отразила бледное лицо свежеподстриженного, слегка склонного к полноте парня, задумчиво поигрывавшего брелоком для ключей.

Еще через десять минут Рэндом отсчитал двенадцать ступенек и оказался в полуподвальном помещении двухэтажного офисного здания. Под низким потолком на пыльном темно-зеленом указателе вяло желтели выцветшие буквы, складывающиеся в название третьесортной ювелирной мастерской.

Рэндом проигнорировал указатель, свернул направо, миновал две потрескивающие под потолком лампы дневного света и толкнул маленькую, выкрашенную в утилитарный грязно-оранжевый цвет металлическую дверь. Ему пришлось нагнуться, чтобы войти в комнату, размерами напоминающую средних размеров складское помещение, заваленное разной рухлядью. В глубине ее, рядом со стопкой небрежно брошенных на пол виниловых пластинок и огромным, высотой с человеческий рост, зеркалом в тяжелой резной раме, опершись руками на потрепанный стол, стоял тонкий, как спица, паренек.

Рэндом подошел ближе, и паренек встряхнул головой, словно пытаясь отогнать преследующий его ночной кошмар.

— Да?

Голубые глаза, столь же пустые, как и стеклянные глаза куклы, равнодушно смотрели на Рэндома с густо заляпанного веснушками лица.

Взгляд продавца Рэндому не понравился. Отстраненный, как у человека глядящего в никуда. Казалось, парень не был уверен, в какой именно из реальностей он находится. «Плохой признак», — решил Рэндом. Нормальный человек всегда знает, что настоящая реальность только одна, хотя порой и сомневается в том, какая же именно из двух существующих.

Рэндом осмотрелся, но больше в магазинчике никого не было.

— Чем я могу вам помочь? У нас есть все, что вам нужно.

На губах парня играла ничего не значащая улыбка. Пальцы слегка подрагивали, отстукивая на несуществующей клавиатуре реплики.

Ну кто в здравом уме и твердой памяти, скажите на милость, станет разговаривать с «потерявшимся»?

Продавец терпеливо ждал. Прицепленный к его груди бэджик с надписью «Игорь» мерно покачивался в такт дыханию.

Рэндом не выносил психов. Он терпеть не мог больных дип-психозом, людей, заблудившихся в виртуальности, тех, чей разум навсегда потерялся меж двух миров. И он не испытывал к ним сочувствия, так что все, чего он хотел сейчас, — это просто повернуться и уйти, но…

Мужчина и женщина размеренно совокупляются на мятых черных простынях, двигаясь, словно механические игрушки, периодически меняя позы и ритм движений.

Рэндом сдался.

— Я заходил сюда вчера. Тут был другой продавец… Мужчина… — Рэндом старательно подбирал слова. — Невысокий, пожилой… Я бы хотел с ним поговорить.

— Сегодня его не будет.

— А завтра?

— Завтра тоже. Он уехал по делам. В город. В другой город.

— И когда вернется?

Игорь молча пожал плечами. Серьга — тонкое серебристое колечко в правом ухе слегка качнулась.

— Мне обязательно нужно с ним поговорить.

— Быть может, он оставлял что-то для вас. Быть может. — Пальцы Игоря двумя отточенными движениями «вбили» в потертую столешницу подмигивающий смайлик. — Как вас зовут?

Рэндома передернуло. Нетактичный вопрос.

Он сделал усилие, напомнив себе, что сейчас не в глубине. Отнюдь нет.

— Это неважно. Я не называл своего имени.

Улыбка продавца исчезла, словно ее выключили.

— Вы не говорите, в чем дело. Я не могу вам помочь, — сказал он, тщательно выговаривая каждое слово.

Рэндом решил, что парню вообще сложно разговаривать. Короткие, простые предложения. Рассеянность. Невнимательность. Типичный больной дип-психозом на предпоследней стадии. Потом они перестают говорить вообще, не реагируют на внешние раздражители и «закукливаются», впадая в полное оцепенение. Потом их показывают по телевизору в медицинских передачах.

— Я зашел сюда вчера, чтобы купить кое-какой старый софт, — начал Рэндом. Игорь медленно моргнул. Улыбка появилась вновь — на этот раз она была подбадривающе-внимательной. — Кое-какие старые игры, двухмерки, трехмерки, в общем — классику. Да. Старую, добрую классику. А этот мужчина… старик… Он сказал мне, что у него есть кое-что для меня. То, что мне, по его словам, было нужно.

— У нас есть все, что вам нужно, — сказал --">