Дмитрий Леонидович - Программист, который умер

Люцифер хитро прищурился:

— И получается, что теперь Рай и Ад будут одинаковы. А если нет разницы, то и разделять их больше нет нужды. Мы объединяем праведников и грешников, каждый из них получит собственный мир, где будут исполняться все желания.

— А ты, Глеб Тарский, будешь эти миры создавать! — закончил Петр.

Вот с тех пор я и создаю.

* * *

— И какой же он, Рай? — проявила любопытство старушка у стойки.

— Он такой, какой вы сами хотите. Заказывайте, я запишу и исполню все пожелания.

Старушка задумалась, пошамкала губами.

— Хорошо, пиши! Пусть я буду жить в своей квартире, и со мной внук будет. Можно так?

— Можно. Только внук получится не совсем настоящий. Говорить будет простыми фразами, и вести себя обычно — есть, спать, смотреть в экран…

— Да и пусть. Он и в настоящей жизни так себя ведет. Сидит в комнате, пялится в планшет целыми днями.

Я быстро слепил сеттинг и персонажа. Бабушке понравилось.

Формально работа была сделана, но я задержался еще на несколько минут. Задумался.

Чем внук будет заниматься по ту сторону экрана, в той жизни, которую его бабушка не видит?

— Играть с друзьями, убивать фантастических монстров?

— Болтать с девчонкой, которая обещала вечером показать свои сиськи?

— Пытаться написать простенькую программку?

— Писать свой первый в жизни роман о приключениях супергероев?

Я поставил галочки напротив первых двух строк, а остальные оставил непомеченными. Пусть персонаж растет обычным ребенком — ничем не выдающимся, зато счастливым.

* * *

Не успел освободиться, перед стойкой уже ждет какой-то молодой парень. Дерганый какой-то. Смотрю данные. Наркоман он, синтетической дрянью траванулся.

— Это чё тут?

— Это загробная жизнь.

— И я куда, в Ад?

— А куда же еще?

— А как там, в Аду?

— А вы сами себе выбирайте, в какой Ад пойдете.

— А чтобы постоянный приход был, можно?

— Не вопрос.

Парень отправляется в замкнутый пузырь, в котором его будут окружать собственные галлюцинации. Странный способ провести вечность, как на мой взгляд.

Но если вдуматься, все мы в большей или меньшей степени так делаем. Воображаем себя кем-то значимым. Стремимся куда-то. Тратим жизнь на красивые картинки.

Вот я, на что потратил свою жизнь? Вроде бы много интересных дел делал, а на выходе что? Новая машина, которую я купил жене? Жене, с которой проводил раз в пять меньше времени, чем на работе? Жене, которой уже лет пять не возникало желания сказать: «Я тебя люблю»? Печальный итог жизни.

* * *

Следующий пользователь. Мужчина лет сорока пяти. С помятым лицом. Пил. Умер от цирроза.

— Какой Ад вы выбираете?

— А можно, чтобы бухло давали?

— Не вопрос.

Клиент рад. Мне скучно.

* * *

Следующий. Старичок лет под семьдесят.

— Я в Рай или в Ад?

— Сами выбирайте.

— Что, так можно?

— Можно.

— А можно в мусульманский рай, если я православный?

— Да пожалуйста.

— И что, вот прямо девственниц выдадут?

— Можете даже их экстерьер выбрать.

— А… — засмущался. — А можно, чтобы у меня стояло?

— Конечно! Можно даже молодость вернуть.

Старичок превращается в молодого парня и радостно скачет в свой сексуальный рай.

Я улыбаюсь. Пусть ему там подольше не надоедает.

* * *

Так проходит день. Второй. Третий. Мне новая работа нравится. Люди встречаются всякие, некоторые — интересные или приятные. Большинство — нет, но это большинство сливается в одну серую полосу и вылетает из головы, в памяти не задерживается. А интересные запоминаются.

Иногда по старой памяти прилетают ангелы или падшие. Просят что-то подправить. Я не отказываю.

Вдруг уже ставшая привычной рутина прерывается.

— Тарский!! — ревет знакомый голос.

Меня выдергивает из-за стойки ресепшена.

* * *

В глазах проясняется. Перед глазами — Петр.

Петр с ног до головы забрызган кровью и птичьим дерьмом. А сверху прилипли белые и розовые перья.

Он взбешен до того, что шипит, а не говорит.

— Ты!!! — тычет в меня пальцем.

Меня озаряет. Если птице отключить функцию выделения, а прочие не отключать, то еде станет некуда деваться. Это как задницу заклеить. Настоящая птица перестанет есть и умрет от пробки в кишечнике, а тут… Похоже, белоснежный пеликан просто взорвался. Очевидно, во время полета. Над Петром.