Василий Воронков - Совершенный изьян

накрылась! — заявил Вик.

— У неё термопальто, — сказал Пётр.

— Чё?

— Термопальто. Часто видел таких бездомных?

— Может, она это… — Вик почесал затылок. — Да хуй её знает! Украла эту херовину у кого! Мало ли чё!

Браслет замолк и выплюнул на асфальт чёрный жетон. Пётр подобрал жетон, поднял на свет, но всё равно не смог ничего разглядеть.

— Всё! — гаркнул Вик. — Можем грузить!

— Не похожа она на бездомную. — Пётр спрятал в карман жетон и аккуратно снял с запястья девушки браслет — так, точно боялся её разбудить. — И как она могла замёрзнуть, если у неё термопальто?

— Чё ты бурчишь там? — Вик уже раскладывал пластиковый мешок. — Давай, а то я здесь околею к херам!

— Погоди.

Покойная будто спала, разлёгшись на промёрзлом асфальте. Ветер взъерошил волосы у неё на голове.

— Чего-то здесь не так, — нахмурился Пётр.

— Не так ему чё-то! — разозлился Вик. — Чё, блядь, не так-то? Мало ли, откуда у неё пальтишко это! Может, там и не работает уже ни хера!

Но он всё-таки оставил в покое мешок.

Пётр осматривал тело. Чёрный снег падал на синие губы девушки, на её опущенные веки.

— Опять небось перебои будут, — сказал Вик каким-то будничным голосом, словно и не было рядом тела бездомной в термопальто.

— Ты про снег?

— Ага. Они ж там это, на пределе возможностей уже. Опять эти ху…

— У неё шунт! — Пётр показал на маленькую татуировку в виде иероглифа на шее.

— Да ну! — Вик недоверчиво качнул головой. — Чё за чушь? Татуху, небось, сделала и всё. Какой ещё шунт! Да и шунт — режим паники бы сработал. Хотя…

— Татушку сделала, — кивнул Пётр, — термопальто украла. Замёрзла до смерти при этом. И выглядит, как типичная бомжиха, конечно же. У тебя всё просто, да?

— Ладно! Я и не говорил, что она замёрзла. Мне-то по хуй на самом деле. Замёрзла, не замёрзла. Особенно, когда третий приём. А ты смотришь, так смотри. Если у неё действительно шунт, то я…

Пётр перевернул тело.

— Интересно, — Вик сощурился, уставившись на газовой фонарь над подъездом, — а живёт кто в этой халупе? Тут же вроде пустые районы. Но кто фонарь тогда повесил?

— Наверное, бомжи в дорогой одежде.

— Да отъебись ты! Мы ещё парочку таких тут найдём, зуб даю! Просто фонарь этот… Если б не он, я бы и не заметил её ни хуя.

— Смотри! — Пётр раздвинул волосы девушки на затылке. — Удар. Тупым предметом, судя по всему.

— Ага. — Вик присел рядом. — Ударилась, когда упала, может? Или влепил кто. Не похоже, чтобы она окочурилась от этого.

— А ты чего, медик у нас?

— Слушь, хорош, а! Люди, когда падают, обычно стукаются. Положим, шунт у неё. И чё? И пальта эта дорогая. Тупая дура, мать её блядь, из дома сбежала, накраситься забыла, мозгов нет, пальта поломалась, пока она тут наплясывала. Шунт ей, небось, райские кущи вокруг нарисовал. А тут, — Вик окинул взглядом плотно обступающую их темноту, — один большой засранный сортир.

— Надо группу вызывать.

— И ждать их два часа? А то и все четыре! И они приедут, блядь, бухие и злые, как черти. Думаешь, тебя по головке за это погладят? Давай в мешок её и пойдём! — Вик нахохлился и засунул кисти под мышки. — Я тут околею скоро. Да ты и сам бледный, как смерть. Чёрная метка есть? Есть. Значит, всё.

— Ладно, хер с тобой.

Пётр потёр лицо. Мёртвая девушка лежала ничком на асфальте, руки заломлены за спину так, словно он собирался её арестовать.

— Ждать тут и правда…

В этот момент пальцы девушки дрогнули.

— Чего за… — Пётр уставился на Вика. — Ты видел?

— Шунт же у неё! Мало ли, чё этот червяк в мозгах сейчас делает!

— Она ж окоченела почти!

Пётр перевернул девушку на спину. Плечи её внезапно сжались. Она издала страшный шипящий звук — видимо, застоявшийся в лёгких воздух резко, как на выдохе, вышел, — мотнула головой и затряслась, разбивая голову об асфальт.

— Чего за херня! — крикнул Пётр.

— Держи её, держи!

Вик попытался схватить девушку за ноги, но та неожиданно проворно лягнула его сапогом в грудь. Он испуганно захрипел, отшатнулся и, не рассчитав шаг, грохнулся на асфальт.

— Твою мать! — простонал он.

Покойница забилась в конвульсиях. Она будто хотела избавиться от чего-то, исторгнуть из себя инородное тело, которое разрывало её изнутри.

— Вот же пиздец! — прошептал Пётр.

Сердце у него молотило так, что он едва мог вздохнуть.

Вик сидел на асфальте, нелепо расставив ноги, и таращился на бьющийся в посмертной агонии труп.

— Палка, --">