Ю. Широковских - Закат для Нэкоматы 1-5

произнес, наконец, черноволосый. – Я расскажу тебе.

Довольный донельзя Таир выжидающе молчал. Как-никак ему на ладони вот-вот должна была упасть чужая тайна, и он ни за что не хотел её упустить. Словно прочитав эти мысли, юноша в синем поморщился.

– Только не думай, что знание дастся тебе просто так. И для начала… – тут он сделал эффектную паузу. – Слушай песню ветра!

С тихим шелестом слетев к ногам, эта фраза изменила всё. Вслушавшись в завывания ветра, Таир, к собственному удивлению различил какие-то слова. Положенные на незамысловатую мелодию, они заставили его сердце болезненно сжаться, так, словно он услышал нечто знакомое. Это был чей-то далекий призыв. Пусть обращенный к кому-то другому, но… от этого он не становился менее притягательным. Уж Таир-то был готов мчаться на зов, едва заслышав его! Однако сколько он ни пытался связать слова воедино, ничего не получалось. Будто бы знакомые, в совокупности они составляли полную бессмыслицу. Еще минута бесплодных попыток, и терпение Таира иссякло:

– Что это?

– Не знаю, – мотнул головой черноволосый. – Этот язык мне не знаком.

– Но ты хоть выяснил, откуда это доносится?

Тот испытующе посмотрел на Таира.

– Естественно.

– Тогда что мы стоим?! – почувствовав прилив охотничьего азарта, воскликнул Таир. – У нас ещё есть время в запасе. Побежали!

И они побежали. Вскоре таинственный напев вывел мальчишек прямиком к становому хребту их мира – Мировому древу. Огромная колонна пронизывала все двенадцать ярусов геофронта, являясь с одной стороны их физической опорой, а с другой – геометрической осью эллипсоида, коей по факту была полость Базы. Она и вправду напоминала окаменевший древесный ствол, только исполинских размеров. Её бугристая, неровная поверхность издалека очень походила на сероватую кору, но гораздо более твёрдую и прочную, так как состоял монолит из мелкозернистого гранита. В месте пронзания очередного яруса «кора» Мирового древа вспучивалась, выбрасывая нечто вроде извитых побегов, которые впивались в каменную плоть яруса, а затем пронзали её наподобие стальной арматуры в железобетонной плите. Таир не знал более прочной конструкции. И теперь, приближаясь к этому знакомому с самого детства монолиту, в который раз подумал: как вообще можно объяснить его существование? Диаметр колонны также был впечатляющим и равнялся ни много ни мало двум километрам. Однако проводника Таира это нисколько не смущало, и вскоре, хоть и порядком запыхавшись, подростки оказались у внушительных размеров «жерла». Так в народе называли каналы или полости в стволе Мирового древа, бывшие некогда жеодами. Порой в них обнаруживались полудрагоценные камни.

Незнакомец полез первым, Таиру не оставалось ничего, как следовать за ним, хотя от мысли о возможности быть схваченным полицейским патрулем неприятно засосало под ложечкой. Ствол Мирового древа был полым и изнутри напоминал башню. Нацелив указующий перст в самое нутро разверзающейся под ногами шахты, спутник Таира произнес всего два слова:

– Туда, вниз…

Таир расхохотался. Бездонный колодец, в глубине которого терялись ржавые останцы балок и заброшенных строительных лесов, напоминал пасть огромного чудовища, сплошь утыканную гнилыми зубами. Впечатление усиливали порывы ветра: мощные и размеренные, словно монструозное дыхание. Вялые попытки тусклого технического освещения разогнать царившую здесь испокон веков тьму лишь ещё больше сгущали её, делая поистине непроглядной.

Будучи самой древней, глубокой и страшной на Базе, эта шахта получила множество прозвищ. В Желтых кварталах её величали Пастью дракона, в Белых – Глубокой глоткой, а в Зеленых – Бездонным колодцем. Поговаривали: если ты задумал покончить с жизнью, лучшего места не найти. Правда, тут же добавляли: лететь придётся так долго, что сто раз успеешь передумать. Однако желающие всё равно находились, из-за чего по Базе ходили байки о неупокоенных душах самоубийц да ломаных-переломанных умертвиях, грызущих друг друга во тьме. Поёжившись от представшей воображению картины, Таир хотел уже отказаться спускаться на поживу обитателям преисподней, как был остановлен фразой:

– Только не говори, что испугался, пацан. Путешествие в Страну чудес стоит некоторого риска.

Безаппеляционность сказанного поставила жирный крест на смятении Таира. Хоть мальчик частенько слышал в свой адрес обвинения в малодушии, себя трусом он не считал. --">