Матвей Фальконский - Ур-Амнезия (СИ)

   - Глеб умер.

       - Я знаю.

       - Две недели назад. Мы думали, ты придешь на похороны.

       - Я не смог.

       Мы стоим друг напротив друга, в узкой плохо освещенной прихожей, и отражаемся в тусклом зеркале - девушка в халатике и домашних тапочках и серокожий мужчина в истертом плаще - это я.

       Глеб умер - повторяю про себя, и еще раз: Глеб умер - и вслушиваюсь, жду, надеюсь - ничего. Ноль. Тихое спокойствие и дзен-буддистское равнодушие.

       Аня - с трудом вспоминаю, как ее зовут - всхлипывает:

       - Он звонил мне, извинялся, требовал, чтобы я тоже извинялась.

       - И как он был? Тогда?

       - Он был такой веселый, хотя нет... скорее возбужденный. Я же не видела его - только голос.

       Она закуривает прямо здесь, в прихожей, предлагает мне, но я отказываюсь - уже давно не ощущаю вкуса сигарет. Вообще, это хорошая идея - УР-пространство как лекарство от никотиновой зависимости. Одна зависимость вышибает другую, потому что в сто раз сильнее.

       Ничего. Абсолютно ничего не чувствую, точно мы треплемся о погоде. Но самое страшное другое - это лицо землянистого оттенка в зеркале - оно чужое, я почти не узнаю его. Нужно собраться и хотя бы изобразить, изобразить человека, потерявшего близкого друга.

       Аня садится на табуреточку, шмыгает носом, подпирает рукой нечесаную голову, я глажу ее по плечу и ощущаю себя бесталанным актером самого дешевого телесериала.

       Она просит прийти завтра вечером, будет Паша, Игорь, Алена, вся наша бывшая компания. Посидим, поговорим, вспомним. Я выхожу на улицу - троллейбус, асфальт, прохожие, бесцветное небо - все кажется странным, не живым. Мир дано забытых серых теней.

       Погружение занимает около получаса - нужно натянуть костюм с проводами, шлем, очки как у подводника, вставить трубки жизнедеятельности - все это скучно, долго, и даже немного стыдно. Новичкам сначала тяжело, многих это спасает от затягивания, но я все делаю уже на автомате - как чистить зубы и умываться с утра. Нажимаю рычажок, мощный компьютер в углу натужно гудит. Выдыхаю. Сначала черная бездна, и в ней танцуют яркие огоньки...

<p>

 </p>

       Я иду по широкой, оживленной улице, переливаются ярким неоном витрины магазинов и вывески кафе.

       Люблю этот город - безумный, счастливый, никогда не спящий. Как описать его? Манхеттен удивителен. Огромный сверкающий мегаполис на морском берегу - цветут белым и вишневым сады на крышах небоскребов, рвутся ввысь отделанные мрамором дворцы, роскошные деловые центры перемежаются сосновыми парками и тропическими мини-лесами, и над всем этим великолепием порхают днем и ночью ярко-оранжевые вертолеты-такси. Моя Виола обитает здесь на двадцать пятом этаже бутылочно-зеленого небоскреба, а я уже давно выстроил себе на холмах побережья роскошный средневековый замок с башнями и узорчатыми стенами. Можно было бы заглянуть к ней в гости, или домой - я наращиваю свои угодья - хочу рощу с прудами, но скоро нужно вынырнуть и лечь спать, чтобы завтра хотя бы напоминать живого человека. Времени мало - только сделать давно залежалую работу.

<p>

 </p>

       И я зову Модератора:

       - Эй, Модик...

       Он отзывается тут же - приятный юношеский голос в левом ухе. Как будто я разговариваю сам с собой.

       -Что, начнем, Алекс?

       -Давай. Запускай. - отвечаю я.

       Да, я и здесь Саша, или граф Алекс Сатвалов. Это девушки любят называться всякими Аврорами, Клеопатрами и Анжеликами, даже начинаешь скучать по Олям и Ленам. Например, у Виолы две лучшие подруги - Вероника и Ванда. Неразлучное трио - Вероника жгучая брюнетка, фигуристая Ванда рыжая, а моя малышка копия Скарлетт Йохансон. Выходные,кстати, она проводит у меня, и надо

--">