Полина Горбова - Шорох Дланы

Шорох Дланы

Пролог

Стремительно проталкиваясь сквозь звёздную систему, комета неслась мимо безжизненных и обитаемых планет к неведомой цели. Кубометры пустоты заполняло сиреневатое мерцание газового шлейфа; сияние постепенно усиливалось, стирая грани и превращая пространство в бесконечное море завышенного контраста.

Покрытая зубцами аспидная глобула летела через вселенский омут до тех пор, пока на пути не возникла синеющая гладь планеты-океана.

Каменистый саркофаг сгорел в атмосфере, до воды добралось лишь жёлтое ядро.

Сильный удар о поверхность заставил подводные вулканы неистово извергаться, а волны — вздыматься до небес в сокрушительных цунами, охвативших толщу до дна. Гигантские валы каскадом прокатились по планете, содрогающейся в мощных землетрясениях.

Кратер с угнездившимся ядром мгновенно заполнился водой. Сфера зависла над идеально круглой впадиной, распространяя манящее золотистое свечение в горячей от пробудившейся тектоники воде.

По планете прокатилась дрожь.

Пурпурно поблескивая, за цунами последовала другая волна, несущая хаос совсем иной природы.

Действие первое. Кто я?

1

— Солнце имеет шесть слоев: три внутренних, три внешних. Обратите внимание на проекцию…

В просторной аудитории в форме греческого театра стыло и сумрачно. Чтобы привлечь рассеянное внимание студентов к мультимедиа, приглушили свет.

Профессор, опрятный старик, опирается правым локтем о стойку кафедры, левой рукой в перчатке нейроинтерфейса водит по воздуху, вращая голографическое изображение Солнца, конусом спускающееся с проектора под потолком в пространство между стеной и первым рядом парт.

Желтые огоньки поблескивают в глазах слушателей.

— Стрелками обозначены солнечная корона, протуберанцы, а в приближении — гранулы…

Миру гипнотизирует плавное вращение звезды. Речь преподавателя превращается в фоновый неразличимый шум. Лилово-желтые аберрации парят в виде колец и аурой окантовывают людей и предметы.

Миру мутит с утра.

Закрыв глаза, она со вздохом откидывается на жесткую и холодную спинку скамьи. На парте лежит голографик — маленький цилиндр с выдвижным экраном, а в нем плавает облачко сообщения с университетской персональной почты: «Мира Даль, зайдите в деканат» с пометкой — срочно!

Она уже знает, зачем.

Через двадцать минут на ковре у декана, тощей женщины с копкой кудрей, напоминающих змей Горгоны, ее отчитывают:

— Два! Два месяца назад вам было сделано последнее предупреждение: если не закроете долги, нам ничего не останется, кроме как отчислить вас! Вы даже не пошевелились!

Мира смотрит под ноги.

— Я понимаю.

— По-моему, не до конца! Ваш отец, уважаемый человек, поручился за вас! Вы только благодаря его протекции так долго здесь продержались. И никаких подвижек! Преподаватели жалуются, говорят, вы часто отвлекаетесь, не можете сосредоточиться, посещаете занятия по желанию и совершенно ничего не делаете дома!

— Они правы.

Горгона несколько смягчается и даже мило улыбается, будто бы по-матерински.

— Почему вы не хотите учиться? Я же вижу, у вас есть потенциал. Может быть, какие-то личные проблемы?

— Не знаю.

— Может, стоит посетить психолога?

Мира смотрит исподлобья.

— Спасибо за участие, но все проблемы, если они есть, я решу самостоятельно.

Декан вздыхает и снова окаменевает.

— Я не сомневаюсь, что решите, но уже вне стен этого заведения.

— Я могу идти?

— Распишитесь в документах. Если захотите восстановиться, мы вас ждем!

— Я подумаю.

Мира направляется к столу секретаря, который разворачивает электронный бланк, и ставит палец в специальную ячейку, где отпечаток успешно оцифровывается.

В коридоре силы покидают ее, она опускается на ступеньки широкой мраморной лестницы.

— Черт! Черт! Я же сама этого хотела! Я сама! Что я теперь ему скажу?

В руках дрожит голографик, под пальцами бежит список контактов. Матильда, отзовись. Ты как старшая сестра, как мудрый сэнсэй, постигший жизни в ее простоте, ты все знаешь, ты подскажешь…

— Мира, привет. Как дела?

— Ты можешь за мной приехать? — голос падает. — Уже почти шесть. Ты занята?

— Что-то случилось? — беспокоится Матильда. — Мира, только не говори, что…

— Да, меня выгнали.

— Понятно. Я рядом,