Мария Данилова - Тени вересковых пустошей (СИ)

Но с Зигмундом, как всегда, особо не замечтаешься. Вот еще один крутой вираж на ровном месте совершенно прямой дороги, и мы снова оказываемся посреди леса. Вывернувшись из позы слегка увлекшегося йога, я извлекла свою руку из-под пятки, пропущенной через шею, и не без труда поднялась на ноги. Зигмунд уже принялся меня по традиции выгонять.

Ах, традиция, у меня есть тра…

— Выходи! — Рявкнул Зигмунд.

Я сначала вздрогнула, потом выдохнула и засеменила на выход. Но перед тем как выйти, я попыталась обратиться к водителю. Тот моей прыткости не одобрил и снова рявкнул, а я взвизгнула и в ответ бросила: «Это Вам!», а затем в Зигмунда полетели и кексики. Да, покупные! Но я варила только зелья! И то — не слишком уж успешно! Боюсь, если бы я взялась готовить, Зигмунда я бы больше не увидела. А зачем начинать год со следствия по делу об отравлении?

Выскочив из автобуса с видом «сейчас оторвет руки и ноги!», я дернулась в сторону, приготовившись глотать дорожную пыль. Но автобус почему-то все не уезжал. С осторожностью жертвы маньяка-убийцы я зыркнула в сторону Зигмунда, опасаясь, что кексики сейчас полетят мне в голову, но на удивление обнаружила, как водитель с оркскими корнями с интересом рассматривает полученные вкусняшки.

Надежда зарделась на горизонте, но я это зря. Когда Зигмунд заметил, что я на него смотрю, он лишь надвинул фуражку на глаза сильнее, а затем захлопнул дверь и уехал в неизвестность. Ну и ладно.

Ах, я вернулась!

Лес пока еще был обычным. Птички пели, солнышко грело, ветра совсем не было, оттого наступало такое умиротворение. Но хватит любоваться только лишь лесом! Самое прекрасное впереди!

От нетерпения я припустилась вперед бегом, с удовольствием предвкушая возвращение! Пара шагов и я наступила в яму, подвернула ногу, стала падать вбок и врезалась плечом в дерево. Ладно, энтузиазм — потише.

Потирая больное плечо, я уже неспешно поплелась к просвету между деревьев с большей осторожностью. Но, как говорится: молодость уму-разуму совсем не учит.

И вот показались они. Вересковые пустоши. Сиренево-лиловые оттенки заполонили весь горизонт, я прошла вперед и замерла, обозревая бескрайность цветочного океана. Спокойное умиротворение и неописуемый восторг свободы сразу же окунули меня в сказочное настроение. Мой дом.

Как и в прошлый раз, ВАУ своей нерушимой несокрушимостью возвышался башней ведьм где-то посреди поля. Забавно было увидеть и ви Гретель с другими ведьмами на метлах, кружившими вокруг Университета. Ведьма вересковых пустошей слишком серьезно относилась к соревнованиям по полетам на метлах. Судя по некоторым фигурам высшего пилотажа, которые они сейчас выделывали — она рассчитывала победить на вселенских соревнованиях.

— Ви Рада! — Позвал меня уже знакомый голос и я, несмотря на печальный опыт, опрометью бросилась бежать навстречу.

Светлые волосы, добрая улыбка, строгая форма Стражей шоколадных оттенков — меня встречал…

— Брооооооняяяяяя! — С диким воплем бросилась я парню на шею.

Еще на подходе он пока не представлял, что я собираюсь сделать, но за секунду до того, как я обвила его шею объятиями, он успел немножко испугаться. Но! Было уже поздно! Я уже обнимала парня и радостно сообщала ему о том, как соскучилась по вересковым пустошам, как рада его видеть, как здорово жить на свете!

Броня начал хихикать и, когда я отстранилась, заметил:

— Так ведь прошло-то всего ничего.

— Ох, Броня, так мог сказать только тот, кто отсюда никогда не уезжал, — вздохнула лишь я в ответ, а потом снова обняла, доведя парня до багряных оттенков.

Когда я наконец-то перестала вести себя, как пятилетний ребенок в «детском мире», Броня перешел к оттенкам розового на своем лице и осмотрел мой наряд. Да, несмотря на долгие сборы и сложный выбор я все же остановилась на платье, но не ведьмовском. Мало ли кто меня по дороге мог увидеть? Еще что-нибудь не то подумает…

— Ты можешь не переживать по поводу нарядов, — как будто точно знал, о чем я думала, Броня. Мы неспешно двинулись к Университету. За мной уже привычно по воздуху плыли чемоданы. — Их все равно никто не заметит.

Эх, папа, прости меня…