Нинель Мягкова (Нинель) - Под покровом тайны

будучи подростком, она частенько переодевалась в рванину и по несколько недель пропадала по подворотням, чувствуя себя в полной безопасности под присмотром бдительной стражи на расстоянии полквартала и с коротким ножом в сапоге. Владеть тонким и легким холодным оружием, рукопашному бою и обороне всеми подручными предметами ее учил дядя Минг. Отношения Хинга и Саксонии тогда только начинали налаживаться, к ним везли деликатный шёлк и потрясающую полупрозрачную невесомую бумагу, от них - огнестрельное оружие. Несмотря на любование красотой и оторванность от мира сего, к безопасности границ и высокопоставленных особ хингийцы относились очень ответственно. Так что все послы прекрасно владели контактными видами самообороны и холодным оружием. Огнестрельное они не признавали, считая, что в этом мало чести - застрелить противника издалека. Была в этом своя логика.

Брат не очень любил подобные авантюры, как он это называл, а сестра Кэти была в восторге и хвостиком следовала за старшей, во что бы та не ввязалась.

Как-то раз они с сестрой месяц провели в глухомани на ферме. Конечно же, чисто случайно отец именно в это время проводил учения в нескольких часах езды. С тяжелой артиллерией и несколькими тысячами войска.

Семья, приютившая их, после получила щедрое вознаграждение от короны в виде двух коров, существенно поправившее их бедственное положение. Они правда так и не поняли за что - не за то же, что они помогли двум сироткам, право?

Элизабет вскоре втянулась в четкий, почти военный режим корабельного быта. Сначала она пыталась следовать общему расписанию, вставать с рассветом и помогать по возможности всем. После того, как ее нос облез третий раз, а все открытые части тела покрылись веснушками, она перешла на ночной образ жизни. На закате вставала, умывалась в своей крохотной каморке - капитан выделил ей подсобку рядом со своей каютой - и шла на камбуз, помогать готовить ужин для команды.

Кок Бен все время норовил ее подкормить чем-то вкусным - насколько это возможно после месяца в открытом море. Как иллюзионист, он иногда доставал из рукава розовое яблоко, или сушеный инжир, неизвестно как оставшийся от прошлогодней вылазки на острова.

Несмотря на дополнительный паёк, Элизабет сильно похудела за недели физической работы и скудной пищи. Теперь в ней вряд ли кто-нибудь признал избалованную, ухоженную до кончиков ногтей принцессу. Ногтей-то как таковых почти не осталось, обломала, тренируясь вязать канаты.

Ночью, при свете луны и фонарей, она отмывала палубу и общие помещения. Так было ещё удобнее, никто не пробегал по свежепомытым доскам и не разносил грязь. Иногда она присоединялась к нёсшим вахту дозорным. Сначала лазать по переплетениям канатов было страшно, особенно на самый верх, в дежурную будку на верхушке мачты. Через пару недель она уже не глядя, наощупь, взлетала наверх за секунды.

Иногда приходилось заходить в порт. Заканчивалась пресная вода, припасы, изнашивались канаты, оговоренные сделки и поставки требовали выполнения. Поначалу  Элизабет отсиживалась на корабле, однако по мере того, как они отплывали все дальше от Саксонии, она осмелела. В порту Южной Замбии она впервые за два месяца ступила на твердую землю. Никто не показывал на неё пальцем, не узнал, мало того - на неё вообще не обратили ни малейшего внимания. Ну юнга, такие сотнями шныряют по порту каждый день. Принцесса жадно разглядывала экзотический город, с редкой жиденькой растительностью и сухим, наполненным песком воздухом. Песок забивался всюду - в нос, еду, под одежду в самые неудобоваримые места. Песчаные улицы вились между низкими соломенными хижинами. Строить что-то более основательное в этих местах смысла не имело - все равно сдует или засыпет первой же пылевой бурей. Все ценное закапывали, обкладывая хранилище камнем. Там же прятались сами во время ураганов.

Рэйвен не выпускал ее из поля зрения. Рассказывал о местных нравах и обычаях, одновременно приглядывая, чтобы никто на неё не покусился. Не потому, что принцесса, а потому что бесхозные дети долго в порту не задерживались. Их либо отлавливали моряки, либо сами бедуины. В обоих случаях участь их ждала незавидная.

Элизабет вдыхала терпкий, обезвоженный воздух, наслаждаясь свободой. Никаких условностей дворца, обязанностей принцессы и строго контроля. В ее новом мире было возможно все, и она была практически благодарна похитившим ее --">