Ольга Пожидаева (Оле Адлер) - Всегда твоя

расквасился, превратился в что-то жидкое, блаженное. А потом покачал головой.

- Нет. Это я – ее.

Алекс ничего не ответила, потому что провалилась в сон. Я присел в кресло и держал дочь на руках, время от времени поглядывал на ее маму, любуясь моими девочками. Кажется, это и есть счастье.

* * *

Жаркий полдень в ЭлЭй побуждал устроить сиесту, но на кладбище Голливуд Форева всегда шныряли толпами туристы. Странная традиция. Вроде бы обрести здесь последний приют – так почетно, но люди напрочь забывают главных почестях, превращая место скорби в достопримечательность.

Смотритель редко позволял себе осуждение, но сегодня его изрядно все раздражали. Особенно дети. Ну зачем тащить детей на кладбище? Они устраивают игру в салки, бегая между надгробий, задевая памятники, прячась в фамильных склепах. Он вроде бы давно смирился, но иногда накатывало. Вот как сегодня.

Они отличались от туристов. Красивая пара. Он высокий, широкоплечий, в джинсах и майке поло. Она маленькая худенькая, в легком платье и шляпе, которая закрывала лицо, несла в руках букет кал. Кого-то ему напомнила. Возможно актриса или модель. Сколько их тут всех бывает?

 И дети. Спокойные и настороженные. Может не американцы?

Смотритель проводил их взглядом. Семейство двинулось по дорожке. Мужчина покровительственно обнимал жеу за плечи. Этот жест был одновременно и поддержкой, и защитой. А маленький мальчик лет пяти деловито взял старшую сестру за руку. Смотритель не знал, почему, но был уверен, что этот юный джентльмен в шортах делает это не из страха, а чтобы так же поддержать сестру, как отец его мать. Такое нельзя объяснить – это просто чувствуешь.

Слишком нормальные люди для Голливуда.

Он отвернулся и снова все свое внимание обратил к небольшому телевизору. Звезды, политика, экономика. И тут – озарение. Он вспомнил, где ее видел. Она так часто приезжала. Правда, давно, но хрупка фигурка и легкая походка отложились в его памяти. Как и громкие скандалы с ее участием. Сначала скандальная свадьба, потом скандальная смерть мужа, скандальное завещание и скандальное озвучивание диагноза, скандальная поимка помощника, скандальный процесс, скандальная дружба вдовы с лучшим другом покойного мужа. Такое просто так не забудешь. Именно потому смотритель помнил ее. Правда не скандальную жену Люка Купера, а просто девушку. Потерянную, убитую горем, слабую и печальную.

Ее не узнать теперь. Уверенная и шикарная. Словно рядом с тем мужчиной она наконец поверила в себя.

Смотритель не удержался и прошел до монумента Купера, чтобы подтвердить свои догадки.

Навстречу ему попался все тот же мужчина с детьми. Они шли к выходу. Очень скоро смотритель увидел и женщину. Она сидела на корточках, чуть поглаживая простую табличку с именем и датой смерти Люка Купера. На ней лежала россыпь цветов. Женщина встала, стёрла со щек влагу, спрятала глаза за широкими темными очками, склонила голову и последовала к выходу. Проходя мимо смотрителя, она чуть улыбнулась ему, словно приветствовала.

Он шел за ней до самой парковки и уже у машины решился спросить:

- Мэм, простите, вы миссис Купер? Алексис Купер?

Мужчина открыл ей дверь авто и смотрел недобро на смотрителя. Словно готов был вцепиться ему в горло при малейшем поводе. А она лишь положила руку ему на плечо, погладила.

- Все хорошо, Брен. – и уже обращаясь к смотрителю.- Вы ошиблись. Я миссис Торн.

Она села в машину, сняла шляпу, потрясла головой, освобождая упругие кудри светлых волос, повернулась назад, чтобы что-то сказать детям. Мужчина сел на водительское и дал по газам, оставляя смотрителя, глотать выхлоп.

«Как бы ее не звали – милая женщина. А по телевизору вечно врут», - решил смотритель и вернулся к просмотру новостей.

--">