Wisinkala (Wisinkala) - Я есть игра! Меня звали Генри. Часть 2

единица. Забери все ценности, купи для отца все необходимое. 30000 переведи на игровые деньги, через сундуки с антарами. Остальное можешь использовать как захочешь.

Элизабет встревоженно спросила:

— Ты ведь снова не исчезнешь брат?

— Нет — Лациф ответил быстро и уверенно.

«Нельзя допустить паники.»

— Со мной все будет хорошо. Тебе не о чем волноваться.

— Ладно — Элизабет, вытерла мокрые щеки и направилась к дверям, — я отпишусь об отце, и… — она замешкалась, и, смущенно покраснев, пробормотала — Я хочу, чтобы ты знал. Мне нравится Тангури, то есть Джонни. Мы договорились с ним встретиться в реале, когда я приеду в Детройт. Просто не хочу, чтобы для тебя это потом дошло от чужих ртов.

Лациф кивнул:

— Если вы так решили, я только рад.

Элизабет задумчиво вышла из зала совета. Ее брат словно проснулся другим. Это не тот вечно вспыльчивый, резкий, орущий гомокул, которым он уснул. Это другой Лациф. За те несколько дней, что прошли с тех пор, как он очнулся, он не разу не закричал даже голоса не повысил, а о когтях и клыках и вовсе все позабыли. Он не ходит в своем плаще и выглядит скорее, как английский аристократ, нежели демон, на которого смахивал раньше. Неужели с ним что-то произошло пока он спал? Или это просто усталость?

Эльфийка покачала головой. От него и слова не добьешься. Бессмысленно копаться в его голове. Брат сказал волноваться не нужно, значит не нужно, он бы не стал врать о таких важных вещах.

Лациф сидел в своей комнате и в очередной раз смотрел в черный экран с мигающей белой чертой.

«Он игра? Может ли он считать себя человеком, точно зная, что он сгусток кодов?» Эти мысли мучали его все это время. Если раньше все свои особенности он списывал на Илою и это помогало ему оставаться собой, то теперь остался только он. Его эмоции словно застыли, как и тело. Только вот ноги и руки он размял, а что делать с чувствами не знал. Пара недель прошла, но ничего не поменялось, он будто кусок себя оставил в той темноте. Ему может и хотелось где-то разозлиться, а где-то обрадоваться, но не получалось. Мысли двигались чётко и выверено, прошла та постоянная суматоха в голове, что раньше сводила его с ума. Выводы сами прописывались в его мозгу, а губы просто их озвучивали.

Лациф лег поверх одеяла, положив руку под голову, вместо подушки.

— Возможно мне нужна эмоциональная встряска? Может сходить к Мали? Давно меня там не было, да и обстановку сменить будет неплохо.

Немного пораздумав над этим, он поднялся, взял в руки бежевый сюртук, что висел на спинке стула и открыл дверь:

— Натиэлль?

Она стояла на пороге, внимательно разглядывая Лацифа, и вдруг ее тихие тревожные интонации, что преследовали его все последние дни резко перешли в агрессивное нападение:

— К сукубше своей собрался?! — гневно посмотрела она в желтые глаза.

— Чего ты хотела?

— Я тебя спрашиваю! — прошипела Натиэлль, сжав кулаки. — К сукубше собрался?

— А если так?

— Ты совсем совесть потерял! — вдруг закричала жрица. — Мы тут все стараемся тебя не волновать, не беспокоить, а он к девице намылился!?

— Со мной все в порядке Натиэлль — Лациф прошел мимо нее, закрыв за собой дверь.

— Не смей уходить, когда с тобой говорят! — закричала она ему в след.

Он остановился и медленно повернулся к ней.

«Сейчас она другая. Взгляд другой, руки в кулаки. Она красива, это факт. Смысл отрицать очевидное. Одни ее губы чего стоят. Наверное, ее поцелуй невероятно сладкий и горячий.»

— Почему ты опять к ней идешь!?

Лациф внимательно посмотрел в ее глаза:

— Потому что я голоден.

— Так удовлетвори свой голод — выкрикнула она и бросилась к нему на шею.

Натиэлль прижалась к его губам и замерла. Лациф истуканом стоял, смотрел на нее и не двигался. Ответного поцелуя так и не последовало, и жрица отстранилась от него:

— Почему же? Я совсем тебе не нравлюсь? — ее прекрасные розовые глаза наполнились слезами. — Это из-за моей одежды?

— Не говори ерунды. Дело вовсе не в этом.

— Тогда в чем?

— Ты часть семьи, не стоит делать подобного.

— Но я хочу быть частью не только семьи, я хочу быть частью тебя! Я хочу всегда быть рядом с тобой!

Он сам не знал зачем и, что его потянуло. Может устал сопротивляться этой тяге к ней, может эти печальные слезы. Но он взял своей широкой ладонью ее волосы и осторожно притянул к себе. Прикоснулся к горячим пухлым губам. --">