Юрий Витальевич Силоч - То, что не убивает

Промахи были всего лишь первыми снежинками, вызвавшими лавину. Вслед за ними последовала целая череда неудач, разочарований в людях и в себе, и в конце концов мне стало казаться, что всё действительно так плохо, что хуже быть уже не может. Сплошная чернота в голове и непонимание, для чего я всё ещё продолжаю жить.

Опустить руки окончательно не давала только старая закалка. И пусть с каждым днём я всё больше скатывался и делал всё меньше полезных вещей, но в том, что всё-таки делал, выкладывался на полную. Драил ванную и туалет, отмывал корку грязи на полу, стирал одежду и гладил её так, чтоб не было ни единой складки. Это помогало забыться на какое-то время, но потом я всё равно напивался и с надеждой смотрел на пистолет. Даже в городе, где идёт вечная война всех со всеми, я ухитрился остаться на бобах. Как в том анекдоте: на конкурсе неудачников я занял бы второе место.

Я смотрел на сумму.

Сумма смотрела на меня.

Нормальные заказчики не доверили бы мне расстрелять и бомжа в подворотне, не то что… Как там? «Один из менеджеров известной компании». Ещё одна мыльно-гладкая формулировка.

Сумма.

Этих денег хватило бы на то, чтобы вылезти из ямы и обеспечить себе безбедное существование до конца жизни. Перед моими глазами проносились строчки расходов, сопровождаемые звоном древнего кассового аппарата.

Диагностика, ремонт и лечение всей моей старой изношенной тушки — дзынь!

Новый баллистический калькулятор — дзынь!

Переезд в район поприличнее — дзынь!

Домик у океана — дзынь!

Небольшое дело, которое приносило бы стабильный доход — дзынь!

Огромный бургер из настоящей говядины — дзынь!

Дзынь! Дзынь! Дзынь!..

Я закончил подсчёты и понял, что даже после удовлетворения всех хотелок у меня ещё останется почти половина гонорара. Заманчиво? О да, ещё как. Опасно? Наверняка.

Ужасно не хотелось ввязаться в игры корпораций и потерять… А впрочем, что потерять? Для ответа на этот вопрос я оглядел комнату. Обычная бетонная клетка с ободранными обоями. В холодильнике ничего, кроме повесившейся мыши и бутылки мерзкого пойла.

Мусор повсюду. Я не помнил, когда мне в голову пришла прекрасная мысль, что можно не тратить силы на поход к ведру, а кидать всё прямо под ноги. Повсюду разбросаны коробки из-под пиццы, бутылки, банки, пакеты, и их становится всё больше по мере приближения к креслу. Я словно сижу на мусорном троне, из которого торчат куски поролона, рассыпающегося удушливой оранжевой пылью. Отвратительно…

Да и сам я, должно быть, отвратителен. Старость, конечно, никого не красит, но старость плюс небритость, взлохмаченность и одутловатость из-за алкоголя и аллергии на синтетическую жратву — это уже конец всему. В ванной было зеркало, но посмотреться в него сейчас значило обречь себя на часы мучительного самопожирания и безуспешных попыток ответить на вопрос: «Что же со мной стало?»

«К чёрту», — подумал я и ткнул пальцем в зелёную галочку. В принципе, можно было просто моргнуть, но мне нужно было как-то себя расшевелить. Сделать, пусть и бессмысленный, но жест.

Письмо тут же свернулось, а я уронил руку с чувством, будто только что перерезал верёвку, которая сдерживала лезвие гильотины. «Нужно сделать что-нибудь, — подумал я. — Как минимум — протрезветь».

Справа донеслось приглушённое повизгивание: сосед-онанист за стенкой отправился на очередной заход. В чём-то я завидовал этому дегенерату: во-первых, потому, что такое либидо заслуживало уважения, а во-вторых, потому, что этот парень был по-настоящему счастлив. Окружённый виртуальными телами на любой вкус, обложившийся секс-игрушками и не вылезавший из сети, он был прекрасен в своей самодостаточности. Не сомневался, не рефлексировал, не терзался кризисами личности — просто запускал очередной ролик с красотками или красавцами, зачерпывал в ладонь побольше лубриканта и брался за дело.