Сергей Николаевич Спящий - Проснись, проснись моя звезда

технологического, Гриша разволновался. Но, наверное, члены приёмной комиссии оказались привычны к волнению абитуриентов. Тем более если те не коренные москвичи, которым, как известно, море по колено и которые чуть ли не за руку здороваются с самим генеральным, а мальчишка из небольшого городка, одинаково отдалённого что от кипенной Москвы, что от хладного Мурманска. Его приняли в высший технологический. На факультет эволюционной кибернетики и адаптивной вычислительной техники. Самый лучший факультет, как по мнению самого Григория, его родителей, младшей сестрёнке Леночки и старшего брата, занимающегося обслуживанием атомных ледоколов в мурманском порту.

Воспоминания нахлынули, захлестнули и отошли. Объективного времени прошло едва ли пять минут, а субъективного, охваченного ретроспективным внутренним взором, порядка двух месяцев. Странная штука человеческий разум. Та крохотная часть, подобно верхушке айсберга, венчающая скрытую под водой внесознательного махину. А знаете, что самое странное? То, что люди, до конца, не понимая, как мыслят они сами, сумели придумать и создать искусственный разум, воплощённый в алгоритмах нечёткой логики и нейронных сетей. Совсем не похожий на их собственный. Почти совсем не похожий.

-Почему у меня сегодня такое хорошее настроение? -подумал Гриша. -Что сегодня за день такой?

И тут он вспомнил. Или, может быть, понял - сегодня первый день весны! Вот прямо сейчас.

Как будто весна, чтобы наконец наступить, дожидалась пробуждения именно его, студента-первокурсника, Григория Валерьевича Скрипенова.

Или, быть может, он проснулся ровно к тому моменту, когда должна была наступить весна? Чтобы молча, в одиночестве, поприветствовать её приход, пока все остальные спят.

Или это он сам придумал себе, ведь до календарной весны ещё полтора месяца, а чуть кривовато наклеенная на стену плёнка-монитор, кроме текущего времени показывала ещё и погоду на улице: минус восемь и усиливающийся снегопад. Но нет, Григорий твёрдо знал, что сегодня наступила весна. Самая-самая ранняя. И пусть только чуткий внутренний детектор внутри у одного Гриши определил - она пришла, а остальные и знать не знают. Зато знает он. Тот самый запах, который не запах, а нечто более тонкое, как чувство направления на магнитный полюс у перелётных птиц или вдохновение у поэтов, чётко утверждало: вот прямо сейчас, она наступила. И это совершенно точно.

-Поэты? При чём здесь поэты? -спросил себя Гриша. -Если бросаться сравнениями, то следует сравнивать не с вдохновением каких-то там стихоплётов, а с интуицией инженеров и наитием опытных конструкторов. В поэты идут те, кого не взяли в инженеры!

Он рывком поднял себя с недовольно отозвавшейся коротким скрипом кровати. В комнате темно, но привыкшие после сна глаза отчётливо различают контуры предметов. Чуть света даёт плёнка-монитор со скользящими по ней цифрами времени (уже шесть!) и погодой. Будь он сейчас у себя дома, окна казались бы чёрными провалами в темноту ночного леса. Но здесь, в Москве, окна - это диковинный пульт, светящийся сотней тысяч лампочек и контрольных индикаторов. Московские окна - сказочные сокровищницы полные разноцветных драгоценных каменьев, что лежат буквально горстями. Это тысячи крохотных и больших огоньков самых разных оттенков, отсюда и чуть ли не до горизонта: уличные фонари, окна жилых домов, вывески, подсветка зданий и фары лишь самую чуть обмельчавшего потока машин на широких улицах города.

Отсветы ночной Москвы довольно неплохо освещали комнату общежития. Можно даже разглядеть лица товарищей по учёбе спящих в своих кроватях. Таких же скрипучих, как у Груши. Хотя нет, ему досталась самая скрипучая.

В коридоре пусто и гораздо темнее. Там меньше окон, нормальный свет выключен, горят только лампы ночного освещения, по сути освещая только самих себя.

Глупо и невозможно валяться в кровати в первый день весны.

Гриша пошёл на кухню. Не потому, что хотел есть, а потому, что там были самые больше окна. Целая стена из креплённого стекла, которое, говорят, прочнее железобетона. Перед стеклянной стеной зеленел лес растений в кадках. Небольших, не выше человеческого роста, но полезных. Одни вроде бы угнетали патогенную микрофлору, которая так и норовит вырасти в местах, где едят и готовят. Другие растения что-то полезное выделяли в воздух. Обычный набор зелёных насаждений. В той или иной вариации подобный встретишь в каждой школе, больнице или --">