Аль Джали - Геморрой, или Двучлен Ньютона

обратился, ни с кем ни о чем не посоветовался, просто купил свечи и мази. Немного попользовал, а потом забыл. Не до того было – экзамены на носу и с мамой что-то творилось. Мать у меня еще тот фрукт. Четыре языка, три диплома, столько же официальных мужей, не считая промежуточных. В общем, типичный образец PR воспитания, ну, типа, бери от жизни все, ты лучше всех, будь секси и прочая муть. Папаша ее – мой Дед – вощще был хиппи. Так что, когда он пытался ее воспитывать, она совала ему в нос его прошлое. Понятно, что я рос без отца, а моя мать – без матери. Было забавно, когда Дед в пылу спора орал, что пацан даже не знает, кто его отец, на что мать отвечала, что тоже не знает, кто ее мать. Как это Дед умудрился все так обставить, я до сих пор не понял, но факт остается фактом – кем была моя бабка, было неведомо ни мне, ни моей мадре.

Тогда я и начал читать. Ну, во-первых, чтобы не слушать их ор, во-вторых, чтобы самому понять то, о чем мне не говорили. Я ложился на диван, цеплял наушники, ставил на тощий живот ляп-топ и углублялся в инет. Хвала Создателю за него – он заменил мне все и всех. Инет – это мир, который не мстит и не наказывает за ошибки. Наверное, это и есть рай.

В общем, я решил стать пиарщиком. Мадре и Дед чуть не лопнули со смеху, но я был достойный их выкормыш, даром, что ли, столько лет слушал их диспуты. Словесную перепалку я выиграл. Дед, кстати, у меня академик-химик. Конченый хиппи и неначавшийся террорист, как говорит мадре. Короче, свое отбытие в Израиль с очередным мужем она объяснила тем, что не может смириться с моим выбором. Это было шито такими белыми нитками, что мы с Дедом даже не стали выступать. В общем, испортили ей прощальную гастроль. В аэропорту мадре разрыдалась и заявила, что всех нас заберет позже. Дед не выдержал и сказал, что не стоит нарушать едва установившийся баланс. Мать гордо отчалила. А мы зажили беспросветно счастливо, почти как в инете – никакого ора и выяснения отношений. Два мужика, сплавивших свою… Ну, ладно, не буду переходить границ.

* * *

Шеф был еще та сволочь! Наши отношения не наладились сразу и навсегда. Я это понял, когда она – ну да, шеф был бабой – в пылу спора заорала: «Вот геморрой на мою голову!» Я выпятил нижнюю губу Этой привычкой я обзавелся сознательно, чтобы нервировать оппонентов. Я выпятил нижнюю губу и сказал: «Вообще-то геморрой бывает на заднице. Так что разберитесь… где у вас что». И вышел, даже не хлопнув дверью. Эту дуру бесило, что я блатной. А то другие были другими! Просто их привела она или ее знакомые, а меня сосватал Дедова приятеля сын, которому нельзя было отказать. Кошмар для дуры заключался в том, что я был не идиот и – о ужас! – даже талантлив. Нет чтобы радоваться, что кот в мешке не осел, так нет, она бесилась от этого.

В общем, я отправился домой и стал разглядывать свою задницу. За этим занятием меня и застукал Дед, который, как оказалось, был не на работе, как ему полагалось, а приперся уж не помню зачем. Ну, в общем, картина получилась та еще! С минуту стояла тишина: Дед как в гипнозе смотрел на мой оголенный зад, а я из-под промеж ног – на Деда, отражавшегося в зеркале. Потом он вышел. Молча! Вот что значит выдержка человека, прошедшего через все!

Я натянул штаны, пошел помыть руки и отправился к себе в комнату. Сперва мне было любопытно, как развернутся события, потом я подумал, что так мерзко повела бы себя мадре и, из духа противоречия, сменил тактику. Взял коньяк, бокалы и постучал к Деду. Последнее я сделал из вредности, типа, стучать надо перед тем, как зайти. Так как его дверь была открыта, то не понять мой намек было невозможно. Дед сидел перед компом и гонял шары. Отдых интеллектуала. Я разлил коньяк и спросил:

– Ну и что ты подумал?

– А что, есть версии? – ответил он, не глядя на меня.

– Выкладывай свою. – Я был непримирим, мне надо было на ком-то сорвать свою злость на шефа. Дед сам подставился. Но он был не лох и оставался верен своему принципу «докурить сигарету». Ну, в смысле не принимать решений сгоряча, выкурить сигарету, типа тайм-аут для остывания и размышления. Смех, да и только – кроме марихуаны в юности он ничего не курил. Но красивые формулировки любил. Чертов старый латентный пиарщик. Это я так со зла подумал, потому что понял, что мне становится его жаль, а расслабляться было нельзя.

– Ну? – спросил я.

– Отвали! – неожиданно ответил он. – Я ни в чем тебя не виню. Мы с твоей матерью сделали все, чтобы ты стал уродом.

--">