Уильям Форд Гибсон - Сожжение Хром

поводу некрофилов за стойкой, и ему это, по-моему, не понравилось. Во всяком случае, этот приличных размеров тип стал упорно называть меня Героем войны, что мне, естественно, не понравилось тоже. Я думаю, мне удалось успеть показать ему несколько превращений с рукой, пока я полностью не отключился и не проснулся двумя днями позже в каком-то типовом спальном модуле, неизвестно где. Дешевле место и захочешь, да не найдешь, там даже негде было повеситься. И я сидел на узком, покрытом мыльной пеной настиле и плакал.

Одиночество — это еще не самое страшное, что бывает в жизни. Но то, на чем они делают деньги в Доме Голубых Огней, — пользуется, не смотря ни на что, такой популярностью, что стало почти легальным.

***

В сердце тьмы, в ее замершем в неподвижности центре, глитч-системы вспарывают темноту водоворотами света. Они подобны полупрозрачным бритвам, раскручивающимся от нас во все стороны. Мы зависаем в центре безмолвного, словно снятого замедленной съемкой, взрыва. Осколки льда разлетаются и падают вокруг целую вечность, и голос Бобби неожиданно прорывается сквозь световые годы всей этой обманчивой электронной пустоты.

— Давай, жги ее, суку. Я не могу больше удерживать программу…

Русская программа, прокладывает себе дорогу наверх, пронзая насквозь башни данных и окрашивая все, что вокруг, в цвета игровой комнаты. Я ввожу пакет подготовленных Бобби команд прямо в центр холодного сердца Хром. В него врезается струя передачи — импульс сконцентрированной информации, и выстреливается прямо вверх, мимо сгущающейся стены тьмы, мимо русской программы, в то время, как Бобби силится удержать под контролем ту единственную секунду, которая для нас сейчас важнее, чем жизнь. Не до конца оформившееся щупальце тьмы делает судорожную попытку набросится с высоты мрака, но слишком поздно.

Мы сделали это.

Матрица складывается вокруг меня сама по себе с волшебной легкостью оригами.

Чердак пропах потом и запахами горелой электроники.

В какой-то момент мне послышался резкий металлический звук, я подумал — это визжит Хром, потом понял, что просто не мог ее слышать.

***

Бобби смеялся так, что слезы выступили на глазах. Цифры в углу монитора показывали 07:24:05. Сожжение заняло чуть меньше восьми минут.

А я смотрел и не мог оторваться от русской программы, расплавившейся в своем пазу.

Основную сумму Цюрихского счета Хром мы перечислили дюжине различных благотворительных организаций мира. Но слишком там много было всего, что нужно было куда-то девать. Мы знали, что ничего другого не остается, как просто-напросто переломить ей хребет, сжечь ее полностью, без остатка.

Иначе — она непременно начнет за нами охоту. Лично себе мы взяли что-то около десяти процентов и отправили их через организацию Лонг Хамов в Макао. Из этого шестьдесят процентов они прибрали себе, а то, что осталось, перекинули нам обратно через самый глухой и запутанный сектор Гонконгской биржи. Прошел час, прежде чем наши деньги стали поступать на счета, которые мы открыли в Цюрихе.

Я молча наблюдал, как нули горкой набирались позади ничего не значащей цифры на мониторе. Я был богат.

Потом зазвонил телефон. Это был Майлс. Я чуть не забыл про нашу условную фразу.

— Джек, старик, я не знаю — что там получилось с этой твоей девчонкой. Какая-то странная штука, фиг поймешь…

— Что? Давай попонятнее.

— Я шел за ней, как договаривались, вплотную, но на глаза не высовывался. Она двинула к Неудачнику, немного там поторчала, а после села в метро. Она отправилась в Дом Голубых Огней…

— Она — что?

— Дверь сзади. Где только для персонала. Я не смог пробраться мимо службы их безопасности.

— И она сейчас там?

— Да нет, старик, просто я ее потерял. Здесь внизу все как будто с ума посходили. Похоже, что Голубым Огням крышка. По мне так — так им и надо. Представляешь, сработали сразу семь систем тревоги в разных местах, все чего-то бегают, охрана в полной выкладке, будто ждут беспорядков… А сейчас, и вообще — такое творится… Проходу нет от всех этих деятелей из страховых контор, торговцев недвижимостью, фургонов с муниципальными номерами…

— Майлс, куда она могла деться?

— Джек, так получилось…

— Послушай, Майлс. Оставь деньги, те, что в конверте, себе. Хорошо?

— Ты серьезно? Не думай, мне самому обидно. Я…

Я положил трубку.

— Подожди. Когда она об этом узнает… — заговорил Бобби, обтирая себе грудь --">