Дэн Абнетт - Ордо Еретикус

и выросший на Трациане Примарис и ставший впоследствии известен как Голубь Авиньора. Инквизитор Ласло Мендереф, уроженец низменностей Санкура, более известный как Мендереф Печальный, истваанианин, равнодушный к варп-преступлениям и не следящий за личной гигиеной. Инквизитор Поль Расси, сын Кильвальди Степпеса, уверенный в себе, опытный и беспристрастный служитель порядка. Начинающий инквизитор Бастиан Вервеук.

И я сам. Грегор Эйзенхорн. Инквизитор и председательствующий инспектор.

Придд был первым из двухсот шестидесяти лиц, выявленных как возможные еретики в ходе расследования лорда Роркена. С ним необходимо было разобраться на показательном суде экспертной проверки. Представший перед нами Удвин выглядел взбудоражено, но соблюдал достоинство, хоть и теребил завязку своего воротника. Подсудимый нанял заступника, известного как Фэн из Клинси, чтобы тот защищал его в суде.

Шел третий день слушаний. Пока защитник гудел, расписывая заслуги Придда в таких красках, что и святой бы покраснел, мечтая стать столь же достойным, я без энтузиазма просматривал перечень предстоящих дел и вздыхал, представляя объем работы. Перечень — у каждого из нас была личная копия — был толще, чем мое запястье. Несмотря на то, что пошли уже третьи сутки, мы не смогли продвинуться дальше прелюдии к первому случаю. Церемония открытия отняла целый день, а получение официального подтверждения полномочий Ордосов Геликана и прочие мелкие юридические вопросы — еще один. Я уже стал задумываться о том — да простит меня Бог-Император, — истинной ли была болезнь лорда Роркена или он просто нашел удобный повод избежать этой тоски.

Снаружи благоухал ароматами летний день. Богатые граждане Эриаля плавали в лодках по декоративным озерам, обедали в тратториях на холмах Увеги и заключали сделки в кофейнях коммерческого квартала.

А под гулким, холодным сводом собора все завывал и завывал Фэн из Клинси.

Ряды полупустых скамей наблюдателей купались в золоте солнечного света, струящегося сквозь витражные окна. Несколько сановников, клерки, представители местной элиты и архивариусы Планетарных Хроник. Они казались мне сонными, и я подозревал, что их отчет о происходящем будет расходиться с официальным протоколом, записанным пикт-сервиторами. Сам иерарх Оннопель уже дремал. Жирный идиот. Если бы он обращал больше внимания на духовные потребности своей паствы, в этих слушаниях, возможно, не возникло бы необходимости.

Мой престарелый ученый Убер Эмос старательно изображал внимательного слушателя, хотя мне было ясно, что его мысли витают совсем в другом месте. Елизавета Биквин, мой дорогой друг и коллега, читала копию судебного плана. В длинном темном платье и вуалетке она выглядела величественной и серьезной. Когда она сделала вид, что переворачивает страницу, я бросил взгляд на ее информационный планшет, спрятанный под обложкой. Без сомнения, очередной томик поэзии. У меня вырвался громкий смешок, и я поспешил заглушить звук стоящего передо мной микрофона.

— Милорд? Возникли проблемы? — спросил защитник, прерываясь на полуслове.

— Нет, нет, — махнул я рукой, — Пожалуйста, продолжайте, сэр. И, если можно, постарайтесь побыстрее подвести свой доклад к итогу.

Собор в Эриале был построен всего лишь несколько десятилетий назад. Его возвели в высоком готическом стиле, используя обломки военной техники и разрушенных зданий. Еще только полвека назад весь этот субсектор — Офидия — находился во власти извечного врага. Мне даже выпала честь стать свидетелем формирования великой имперской армии, освободившей субсектор. Это случилось на Гудрун, бывшей столичной планете Геликана, примерно сто пятьдесят лет назад. Иногда я чувствовал себя очень старым.

К тому времени я уже прожил сто восемьдесят восемь лет и по стандартам привилегированного населения Империума только вступал в средний возраст. Умеренное использование аугметики и омолаживающих препаратов задерживало естественное старение моего тела и сознания, а более существенные вмешательства исцеляли раны и травмы, полученные в многочисленных рейдах и операциях. Я обладал ясным умом, был здоров и полон сил, но иногда чрезмерное обилие воспоминаний заставляло меня осознавать, как долго я уже живу. Хотя, конечно, по сравнению с Эмосом я был просто юнцом.

Сидя там, на позолоченном парящем троне, облаченный в официальные одежды и увешанный --">