Александр Петрович Харников , Максим Дынин - Вечерний Чарльстон

Александр Харников, Максим Дынин Русские своих не бросают: Вечерний Чарльстон

© Александр Харников, 2023

© Максим Дынин, 2023

© ООО «Издательство АСТ», 2023

* * *

Пролог

22 (10) января 1855 года. Ораниенбаум,

Китайский дворец, Зал муз.

Алла Ивановна Катберт-Домбровская,

она же Мейбел Эллисон Катберт

Отзвучали последние такты вальса, и мы с Ником вернулись на почетные места в середине длиннющего стола, покрытого белой кружевной скатертью. Я была в красном шелковом платье, облегавшем мою фигуру. Казалось бы, неслыханная дерзость, ан нет – венчание было вчера, в Никольском Морском соборе, и тогда меня, как и положено, обрядили в белое кружевное платье с юбкой-кринолином и длинным шлейфом. Белое – потому, что королева Виктория, не к ночи будь помянута эта коронованная распутница, выходила замуж в белом, чтобы подчеркнуть свою бережливость – и именно этот цвет вошел тогда в моду. Когда замуж выходила моя мама, то ее платье было традиционно красным – именно поэтому я и выбрала этот цвет на сегодня. А фасон… Сегодня здесь только близкие люди, причем почти все – из будущего, когда такими нарядами было трудно кого-либо удивить…

Именно из будущего. В июне прошлого года несколько кораблей из России третьего тысячелетия неожиданно оказались у недостроенной русской крепости Бомарзунд на Аландских островах – причем именно тогда, когда там появился англо-французский флот с многотысячным десантом. И дело закончилось полным разгромом агрессоров.

В составе «эскадры из будущего» – хотя какая это была эскадра, так, несколько судов, переброшенных неизвестными силами в прошлое, – находился и учебный корабль «Смольный», возвращавшийся из похода по Скандинавии. А на борту его в качестве журналиста – Ник Домбровский, американец русского происхождения, а со вчерашнего дня мой супруг.

Я же появилась у Аландов на борту яхты некого Альфреда Спенсера-Черчилля, друга моего английского кузена. Мне пообещали «захватывающее морское путешествие по Балтике» – и, как оказалось, гвоздем программы должен был стать разгром русских у Бомарзунда, а затем и в Финском заливе. Увы, снаряд французской пушки уничтожил нашу яхту и практически всех ее пассажиров – в живых остались лишь я, мой брат Джимми и сам Альфред. Нас подобрали и вылечили русские – Альфред без руки вернулся потом в Англию, откуда он с тех пор плюет ядом в своих спасителей, а мы с Джимми остались здесь, в Петербурге. Я даже успела послужить медсестрой во время Турецкой кампании, недавно завершившейся нашей славной победой.

Само венчание прошло вчера – практически сразу после Богоявления; во время Рождественского поста и Святок Церковь – да, я теперь православная – не проводит этого таинства. Так как не только Ник, но и я причислены к Гвардейскому Флотскому экипажу, церемония состоялась в Никольском Морском соборе. Присутствовала на нем даже императорская фамилия… А потом праздновали в великолепном Строгановском дворце, где мы с Ником и провели нашу первую брачную ночь.

Должна сказать, что я ее побаивалась, но, как оказалось, зря… В подробности вдаваться не буду, разве что упомяну, что утром мы продолжили – уже по моей инициативе – и заставили присланные за нами сани ждать на морозе. Нас же ожидали в Ораниенбауме – именно здесь, по приглашению великой княгини Елены Павловны, нам и предстояло провести медовый месяц. Точнее, медовые две недели…

Зима в Петербурге мне, южанке, совсем не понравилась. Но когда неожиданно выходит солнце, кони резво бегут по снегу, ты сидишь в теплой меховой шубе, а рядом с тобой – твой самый любимый человек, то лучше и не придумаешь… Я вспоминала недавно прочитанные мною строки Пушкина: «Скользя по утреннему снегу, друг милый, предадимся бегу нетерпеливого коня…»

В Ораниенбауме нас поселили в великолепнейшем Китайском дворце. Но не успели мы расположиться, как начался второй день празднования – торжественный обед, а после него – бал. Приглашены были лишь близкие друзья, в основном из будущего. Своим присутствием нас почтили и великая княгиня Елена Павловна, хозяйка дворца, и сама императрица Мария Федоровна, недавно вылеченная нашими врачами от страшного недуга – чахотки. Были и мои родители, и мой брат Джимми. Атмосфера царила самая непринужденная, и одеты все были хоть и нарядно, --">