Валерий Локоть - Тайна чёрного кинжала (СИ)

досмотр на наличие оружия и боеприпасов. Обычно бандиты прорывались ночью, а днём шли торговые караваны, но бывало так, что духи рисковали.

Мы начинали облёты рано утром. На двух Ми-8 (в обиходе «восьмёрки») летели две группы спецназа, ведущий и ведомый, плюс два "крокодила" — вертолёты поддержки Ми-24.

И вот в один из дней дежурные группы нашей роты с утра и до вечера летали над подконтрольной нам территорией. Я был старшим группы на ведомом борту. Досмотрели один торговый караван и всё — духи затаились и дороги опустели. Крайний вылет, а у меня дико разболелась голова. Подхожу к ротному, капитану Горошко (он был на ведущем борту и руководил всем облётом), говорю: "Палыч, голова разболелась, целый день летаем, духов всех распугали, разреши не лететь". Он: "Ладно, отдыхай".

Я пришёл в свою землянку, сбросил снаряжение, выпил таблетку анальгина и прилёг отдохнуть. Проснулся от того, что почувствовал, как отряд «загудел». Нервы на пределе, вот и чувствуешь любые изменения в обстановке.

Вышел из землянки и увидел идущего мне на встречу Горошко:

— О, тарджуман (моя официальная должность была переводчик отряда, а тарджуман это на персидском переводчик), орден то ты свой про…бал. Посмертно! Бу-га-га, — рассмеялся он, — пойдём, посмотришь.

Пока шли к стоянке вертолётов, я узнал, что при облёте наши заметили шедший караван из трёх машин, дали перед ним очередь из пулемёта. Духи остановились, дождались, когда вертушки с десантом пошли на посадку, и открыли шквальный огонь по ним. В ответ вертушки поднялись в небо, замкнули круг и сверху расстреляли духов НУРсами (неуправляемые ракеты), а потом «восьмёрки» с разведчиками сели на землю, и наши бойцы добили врагов.

На вертолётной площадке Горошко запрыгнул в мой ведомый Ми-8. "Гляди сам," — ткнул он пальцем в блистер (окно вертолёта на борту), возле которого я пролетал весь день. Сейчас он был закрыт, а ровно в центре было пулевое отверстие…

С тех пор прошло больше тридцати лет, но память возвращает меня в то время, заставляет вновь чувствовать бегущий по крови адреналин и вспоминать страницы промелькнувшей жизни.

Клинок лежал на полке, притягивая внимание. Чёрные каучуковые накладки на рукоятке. Ножны не полностью закрывают лезвие, оно отливает матовым цветом и излучает уверенность в собственном совершенстве. Я протянул руку, взял его, в очередной раз не справившись с желанием хотя бы прикоснутьсяк нему. Снял ножны и осторожно провел пальцем по лезвию кинжала…Это произошло двадцать лет назад. Мне позвонил мой товарищ и сказал, что его знакомый предложил купить немецкий кинжал времён Второй мировой войны. Этот парень помогал по хозяйству одному ветерану войны, и в благодарность за помощь тот подарил ему нож, рассказав историю о том, как в 1941 году под Можайском группой бойцов военной контрразведки были уничтожены немецкие диверсанты. Ветеран вспомнил, как забрал его у убитого им фрица на память. По законам войны победители всегда имеют право на трофеи.

Первый раз взяв в руку кинжал, я почувствовал, как в меня будто вливается энергия, а нож показался мне живым. Это и толкнуло меня на покупку. Потом я много раз смотрел на него, пытаясь проникнуть в его тайну. Странный пирамидальный клинок, гарда, выполненная в форме пятиконечной звезды или пентаграммы, на которой с одной стороны был отштампован фашистский орел, держащий свастику, а с другой выбит год 1939, и конусообразная рукоятка наводили на мысль, что нож выполнял ритуальные функции у какого-то загадочного культа. В нижней части рукоятки — отверстие, сделанное с непонятной целью.

Впрочем, мои попытки отыскать какое-либо упоминание подобного ножа среди холодного оружия Вермахта не увенчались успехом. А моя теория принадлежности кинжала к обществу Анненербе (Наследие предков) или обществу Туле ничем не подтверждалась…

Справка: Анненербе и Туле — немецкие оккультные и политические общества.

В своих поисках я даже познакомился с главным хранителем Центрального музея Великой Отечественной войны 1941–1945 годов, экспертом Министерства культуры России Монетчиковым Сергеем

--">