Сергей Анатольевич Кусков - Фрилансер. Повелитель ареала

оставшуюся жизнь.

О том, как сильно просчитался, изобретая именно то, что изобрёл, открывая то, что открыл, он понял, когда его чуть не грохнула та сучка с ликом принцессы… Теперь уже королевы, разумеется. А после и сама будущая королева нажала на спуск, не стесняясь никого и ничего. И только ещё большая сучка Гарсия — его ангел-хранитель… Только эта чёрная пантера стояла за тем, что он жив. Перефразируя рекламу, можно констатировать: «Не все изобретения одинаково полезны, сеньоры!» Mierda, не все изобретения вообще полезны! Кроме как для сильных мира сего, имеющих выгоды от любой вундервафли. С годами он пришёл к тем же выводам, какие не хотел осознавать до своего эпического фейла — ЭТО изобретение опасно. Очень опасно! Да, это не уровень быстро действующей очень мощной бомбы, но в том и «привет» — бомба действует сразу, и сразу убивает какое-то количество недругов. А тут игра идёт в масштабах десятилетий, и на длинной дистанции его открытие куда страшнее жалкого взрывающегося механизма, какой бы мощи тот ни был. Его открытие при должном вливании ресурсов и сопровождении может много чего натворить в этом мире. Конечно, он вычислил объект, результат применения своих исследований — его просто невозможно было не заметить на небосводе Венеры, хотя, разумеется, охранявшие его девчонки, с которыми у них тёплые взаимоотношения, ни разу даже намёком не проговорились, что это он. Милый мальчик, и по срокам соответствует. Мигель внимательно за ним следил, подписавшись на все его группы и медийные порталы, скачав все доступные записи проделок и выступлений — что можно было достать с другой планеты. Пока этот потенциальный великий человек не достиг высот, но дон Мигель не сомневался, обязательно станет тем, кому не зазорно находиться в одном списке с Хуаном Четвёртым и Филиппом Веласкесом.

Но это объект исследований, опытный образец. Он обречён на известность. Однако лично он, маленький никому не известный профессор, создавший такого монстра, перманентно постоянно в бегах, прячется, живёт под личиной. Не имеет ни работы, ни карьеры, ни даже собственного жилья, не говоря о репутации и славе. Но что страшнее — так живёт и его семья, дочка с мужем и внуками. Дочку люди королевы вроде не особо трогают, да и замуж она вышла второй раз за местного, канадца, неплохого парня, клерка в спиртоперерабатывающей компании. И он не оставил жену, поняв, что они под колпаком спецуры, что им нельзя высовываться. Принял такую жизнь — любовь способна на чудеса. Хотя какой мужчина не мечтает о самореализации? Мигелю было плевать на себя, но никакой человек и никакой отец никогда бы не пожелали подобного чаду.

…Но несчастным он был именно что человеком. В смысле, не считал себя счастливым только как человек. А вот как учёный наоборот, был небывало счастлив. Ибо совершил открытие, какое, возможно, никто не совершит в ближайшие полтысячи лет, если в принципе кто-то совершит. Его открытие, пусть и с боями, пусть с ущербом лично для него, а ещё для сорока несчастных, таки разработали, довели до ума, и даже создали два жизнеспособных прототипа — номер двадцать и номер двадцать один. И судя по жизненному пути двадцать первого, открытие не подвело, работают гены! И то ли ещё будет. А жертвы… Да, сорок несчастных душ. Но иные куда более безобидные открытия собирали куда более кровавую жатву, сколько таких было за историю человечества? К сожалению, за всё нужно платить, и человечество регулярно платит за научные открытия. Сорок убиенных в том бункере, да какое-то количество уродов, кому подмешивали экспериментальных генов, кого потом пришлось усыпить… Не такая и великая цена за прогресс.

Так что нет, не чувствовал себя дон Мигель несчастной разбитой калошей. Да, вечная жизнь под личиной, с охраной, буквально растворённой вокруг, да, постоянные оглядки на куратора и королеву — чтобы последняя его не вспомнила, а первая наоборот, помнила как можно чаще… Но никто не говорил, что будет легко. Великие вещи на то и великие — их нужно выстрадать.

Сети так и не было, а путь предстоял неблизкий, потому Мигель выбрал из памяти браслета одну из последних скачанных записей, пересмотренную до дыр. На ней с «двадцать первым экспериментом» разговаривал один из его лучших в прошлом учеников, которым Мигель по праву гордился. Он был его научруком на защите кандидатской, и судя --">