AliS - Белый Ветер

полный ненависти к подлым захватчикам, Третьим, он осознал, что с имеющимися у него силами, даже будь он самым гениальным интриганом, самым могущественным сай'нел, ему не справиться. Нужно было что-то ещё… Нужна была сила, способная сокрушить всех врагов Пятых. И даже то, что за любую силу нужно было платить, и, порою, цена была непомерно высока, не смутило Литу.

Там, где были бессильны смертные, вступали в игру боги – именно к ним, к Высшим, решил обратиться наследник Расери, но не к тем творцам-созидателям, на чьи имена обычно молились лед'ен, а к тем, кого принято было называть Дха'авирˈе⁴.

Тёмные Высшие были своенравны, они могли помочь, а могли уничтожить, посмеявшись над просившим. Но они всегда были могущественнее Светлых.

Надо признаться, принося жертву Дане, богу времени, снов и иллюзий, Лита не знал, что однажды ценой полученной мощи станет его самое дорогое, что у него было. Лукавый Высший не показал свой лик, но его жуткое присутствие и чернокрылую тень принц заметил. Но, думал он тогда, всё это было ради спасения народа Расери от захватчиков, и эта жертва того стоила.

Как он ошибался.

Да, он, получивший поражающие воображение способности, вернулся вместе со своей свитой обратно в Тарису, Пятую Столицу, чтобы освободить её. И сделал это. Всего, ради чего он пошёл на такой шаг, он достиг.

Изгнал чужаков, жёстко подавил все мятежи, всем раз и навсегда доказав, что болезненный принц из прошлого ушёл навсегда. Он объединил государство, распавшееся во время отсутствия короля на множество княжеств. Стал великим, хотя его имени и боялись.

Народ к нему относился неоднозначно – слишком много Король причинил страданий ему, калёным железом выжигая инакомыслие, но и величие, подаренное победами, отмщение за убитых во всех предыдущих войнах…

Все эти годы Найи преданно стоял за плечом Литы, помогая в любом его начинании, не сомневаясь и не колеблясь – он разделял убеждения и идеи своего Короля, и такой порядок вещей его устраивал, хотя доброе сердце и трепетало при виде чужих боли и горя. Он, не задавая вопросов, вёл армии в бой, и приносил своему Королю победу за победой, город за городом, как и мечтал в юности – потому что хоть это могло подарить ему искреннюю улыбку Литы. Да, холодную и жестокую, но хотя бы такую. Последнее напоминание о канувшем в небытие мальчишке – красивый, пусть и нервный изгиб тонких губ.

Но чем дольше шла война, чем больше народов были завоёваны, тем больше разгорался огонь безумия в глазах Литы, и Найи это не нравилось. Всё больше росло его беспокойство за друга, всё больше он убеждался, что не здравый рассудок, а болезнь и Тьма вели его Короля по этому пути, и, хоть он и обещал быть с ним до самого конца, он понимал – конец это стал как никогда близок.

Тем не менее, развязка этой истории наступила внезапно. Когда Лита потребовал отправить правителю Третьих головы его детей, недавно пленённых Пятыми, Найи впервые в своей жизни поднял руку на своего друга. За что и поплатился.

И, лёжа на каменном полу роскошного дворца Расери, захлёбываясь кровью из перерезанной глотки, он, наверное, думал, что всё было правильно.

Всё закономерно.

Последнее, что он увидел в своей жизни – гневно искривлённые в оскале искусанные тонкие губы и пронзительные, полные потустороннего Мрака глаза того, кому он посвятил всю свою жизнь.

И лишь потом, стоя на коленях, рыдая и прижимая к себе потяжелевшую голову мертвеца, пытаясь испачканными в чужой крови пальцами нащупать отсутствующий пульс, а потом просто покачиваясь в оцепенении, Лита впервые понял, что не сам его рассудок стал ценой за величие. Ценой этой стал его единственный друг.

И он же – цена его исцеления.

Только теперь, потеряв самое ценное, он по-настоящему свободно и чисто мог мыслить.

Но уже не хотел.

И, стоя у погребального костра, Лита окончательно решился на самый безумный, отчаянный своей поступок. Он не сомневался в своих действиях, и даже теперь ему отчаянно трудно было оставить всё то, к чему он столько лет шёл, но Найи был достоин получить хоть какую-то благодарность за свою преданность, хоть какое-то подтверждение, что эта привязанность и уважение были взаимными. Несмотря ни на что.

Потому, найдя решение, пойти на этот шаг оказалось почему-то слишком просто – ни сын, наследник построенной на крови империи, ни являвшаяся всегда лишь формальностью семья его уже не могли остановить.

Он должен был искупить вину перед Найи, --">