Dunkelheit - Белиал, вестник перемен

плотные ряды других драконов, ожидавших начала истории, пока не оказались рядом с возвышением в самом конце комнаты.

На возвышении в кругу лежало четырнадцать здоровых дракониц. Это были самые старые и матёрые самки во всей стае. Вид у них был как у хмурого неба снаружи.

Каждая из них источала глубокую мудрость прожитых лет и являлась матерью сотен обитающих здесь драконов. Та, которую звали Умброй, приходилась Белиалу бабушкой.

– Тихо! – прервала царящий в зале галдёж своим громким голосом одна из праматерей стаи.

Вскоре, лежащие впереди всех остальных самки расступились в стороны, и к собравшейся публике вышел рассказчик. Это был старый дракон, низкого роста. Из-за кожи, плотно обтягивающей его кости, он внешне напоминал скелет.

Дракон медленно шёл в сопровождении двух самок. Они старались двигаться вровень с ним, крепко надавливая на него с двух сторон. Без их поддержки, он бы уже давно упал на слабые ноги.

– Спасибо, – поблагодарил он их и прилёг на самом крае возвышения.

В ответ драконицы поклонились ему и вернулись на прежние места.

– С каждым разом я вижу всё больше и больше новых лиц в этих стенах, – обратился он к публике. В зале стояла гробовая тишина. Никто кроме него больше не разговаривал.

– Приятно видеть, как число моих потомков растёт прямо на глазах. Жаль они видят вас не так хорошо как прежде.

– Повелитель, повелитель! – послышался чей-то голос из толпы. Старый дракон, однако, уловил его краем уха.

– Да? – спросил он и повернул голову на источник шума. Глаза дракона сузились, и он попытался разглядеть говорящего.

– На прошлой недели у меня родилась двойня.

– Это прекрасно!

– Вы не могли бы благословить их, господин? Я привела малышей с собой.

– Конечно, дитя моё. Иди ко мне.

Из толпы навстречу дракону вышла молодая мать. Она остановилась напротив него и низко поклонилась. Потом она подала ему одного из детёнышей.

– Ух, какой крупный малец. С виду крепкий, и лапками за палец так ловко хватается. Из него вырастет хороший и сильный дракон.

– Его зовут Варионис. А вот мой второй сын Лазарро.

Гримвинд взял второго малыша. Он покрутил его в лапах, осматривая со всех сторон как и первого. Лазарро громко ворчал, пока дракон пару раз не погладил его по голове и не успокоил.

– Этот вырастет меньше своего брата. Но вы видели, что он сделал? Этот хитрец специально выпросил, чтобы я его погладил. По его сверкающим глазам видно. Ай, да проказник!

Он вернул детей в руки матери и сказал:

– Словом Гримвинда, благословляю эту молодую кровь на великие подвиги и свершения! Да пребудут они под бдительным взором и защитой великой Таксаны, королевы драконов.

Сумеречные драконы по всему залу расправили крылья и одобрительно зарычали.

– И так, – сказал Гримвинд после паузы, – какую историю вы бы хотели услышать в этот раз?

Из-за споров вновь поднялся шум.

– Хочу услышать рассказ про битву!

– Нет! Битвы были в прошлый раз! Давайте послушаем легенды про богов!

– Хочу сказку про Убракса!

Внезапно по залу прокатилась волна громкого звериного рыка, которая заглушила собой всю ругань и возню.

– Прекратите кричать! – сорвалась с места одна из праматерей и нервно зашагала по кругу. – Великому Гримвинду становится плохо от всех этих споров! Где ваше уважение к старшим?! Неужели я так плохо воспитала своих детей и внуков, что вам нужно объяснять это из раза в раз?

Гримвинд посмотрел на неё и улыбнулся.

– Не сердись на них, Ашандра. Они ещё дети. Им свойственно быть такими.

– Прошу прощения, что не сдержалась, повелитель. Но кто-то же должен призывать их к порядку. Это же просто возмутительно! Даже взрослые драконы позволяют себе такое поведение.

– У этого есть и обратная сторона. Если бы не они, ты бы сейчас не ругалась и не напомнила мне об одной важной вещи.

– Это какой? – удивилась Ашандра.

– Пора бы уже выбрать стае единственного вожака. Ты так не считаешь?

– Но вы… Вы всё ещё с нами.

– Я возложил на вас всю ответственность, а сам давно уже не у дел. Меня теперь хватает только на детские сказки. Сколько я проспал с прошлого раза? Никто не подскажет?

– Сорок шесть дней, любимый, – сказала Умбра.

– Целых сорок шесть! Я превзошёл самого себя! А сколько это уже тянется?! Десятилетия!

От напряжения хорошо поставленный голос Гримвинда резко стал хриплым.

– Настанет день, и я больше не проснусь. Никогда. А ведь мне так хочется быть уверенным в --">